Владимир Моисеев - Астрономы идут [СИ]

— Главное для наблюдателя или астронома — зрение. Очень важно, чтобы лучи света попадали в наши глаза, другого способа обнаружения покровителей из космоса мы не знаем. Что бы ни случилось, в первую очередь вы должны защищать свою способность видеть, свои глаза. Пусть вам отрубят руку или ногу — это можно пережить, потому что это не повлияет на способность наблюдать за небом. Смысл вашего существования только в этом. И не нужно роптать, так сложилась ваша судьба. Вы прошли отбор. Значит, избраны. Судьба человечества доверена вам. Отказаться вы не можете. Нет у вас такого права.

Некоторые ученики потешно схватились руками за головы, будто бы расстроились из-за того, что их лишают свободы и права выбора. Но для Андрея слова наставника Тараса не стали откровением, он знал о том, что судьба его предопределена и не принадлежит ему больше с самого первого дня пребывания в Резервации. И не испытывал по этому поводу никакого разочарования. Он сам мечтал попасть в Резервацию. И радовался, когда это ему удалось. Прошло несколько лет, но Андрей ни разу не пожалел о том, что стал учеником. Да, он прекрасно понимал, что навсегда потерял свободу выбора, однако вместо нее обрел смысл существования. Теперь он знал, что такое настоящее счастье. И отказаться от пути, предначертанного ему, не мог.

— Надо уметь в малом разглядеть большое. Научиться подмечать, казалось бы, незначительные явления, уметь найти их причину, связать их с другими фактами. Вот какие умения понадобятся настоящему наблюдателю или астроному.

Наставник Тарас тяжело вздохнул и с сожалением посмотрел на своих учеников.

— Мало кто из вас заслужит это высокое звание. Но это не означает, что вам не следует стараться и стремиться к высокой цели.

Андрей не выдержал и спросил:

— А если нашего зрения будет недостаточно?

— Говорят, что кроме лучей света есть другие, которые мы видеть не можем. Но святой Иероним считал, что так и должно быть, что в этом наше преимущество, которое позволит отделить покровителей от жадных захватчиков. Покровители скрываться не будут.

— А вдруг глаза нас подведут?

— Есть такой закон: если выйти ночью из освещенного помещения смотреть на звездное небо, то можно разглядеть только самые яркие звезды. Чтобы обнаружить более слабые объекты, — а покровители действительно будут вести себя скромно, без лишнего света и шума, — нужно правильно приготовить глаза для наблюдений. Обязательно вечером займемся этим на практических занятиях.

К каждодневным практическим занятиям Андрей относился ответственно, он понимал, что все эти нелепые вещи, которые наставник Тарас заставлял проделывать своих учеников, обязательно понадобятся во взрослой трудовой деятельности. Боевые противоборства, чтение незнакомых текстов, вычисление высоты и азимута звезд. И, главное, наведение на них трубы телескопа. Андрей знал, что в Мире святого Иеронима настоящий телескоп установлен в Монастыре, им пользуются астрономы, а в Замке только маленький универсальный. В Резервации наставники изготовили хороший макет. Трубу можно было направлять в нужную точку с помощью специальных колесиков. Ученики старательно тренировались на этом макете долгими часами, чтобы довести свои движения до совершенства.

Летели годы обучения, Андрей чувствовал, что почти готов к практической работе. Впрочем, он относился к приобретенным знаниям с некоторым сомнением. Он чувствовал, что ему обязательно нужно познакомиться с какой-то крошечной частью знания, без которой все остальные не могут привести к настоящему успеху. Андрей ждал, когда наставник Тарас познакомит своих учеников с этим главным знанием. Но, в конце концов, понял, что есть тайны, которые нельзя доверить всем ученикам, они должны быть известны только избранным. Андрей догадался, что ему придется пройти еще один отбор, самый важный. И случится это в последний день, когда обучение в Резервации будет уже закончено. Так и произошло.

Каждое утро для учеников начиналось одинаково — наставник Тарас выстраивал их в ровную линейку и заставлял дежурного произносить благодарственные слова.

Андрей не любил эту церемонию, всякий раз во время нее он вспоминал о родителях, которые и помыслить не могут о роскоши, выпавшей на его долю. И все-таки и он выходил из строя, когда наступала его очередь дежурить, а куда денешься, и произносил привычно и заученно, вот уже семь лет: