Ник Никсон - Жажда. Тёмная вода [СИ]

Рваные раны обильно кровоточили — перебита бедренная артерия. Кобальт перетянул ногу ремнем, едва не потеряв сознания от жуткой боли, но кровь продолжала сочиться. Ползком перебрался к лежащему на боку Локусу.

Дышит!

От стаи летучих оторвались около десятка особей, и словно пикирующие истребители, устремились к островку. Унюхали кровь и беспомощность. Грудинин замахал автоматом, но этих такой угрозой не возьмешь.

Кобальт перевернулся на спину, посмотрел на приближающуюся смерть.

Это конец.

Штурм начался внезапно. Гортранс открыл огонь из всех орудий, одновременно обрушив на Мид, сотни килограммов раскаленного железа. В первые минуты погибли двое защитников Мида — их позиции поразил прямым попаданием танк. От выстрела из гранатомёта на втором этаже начался пожар, в огне погибла отрезанная обрушившимся перекрытиями семья Глаголевых: муж, жена, бабушка и двое близнецов подростков. Ответным огнем защитники вывели из строя танк и две БМП, уничтожили несколько огневых точек противника. Вскоре на подмогу дружинникам прибыли силы Кремлевской гвардии, и тоже открыли шквальный огонь.

Пока защитники героически держали оборону, гражданские спустились в убежище и готовились к эвакуации через подземный тоннель. Далеко не всем уже нравился этот план. С Кобальтом не было связи много часов, люди боялись выходить наружу, опасаясь погибнуть под обстрелом.

— Если найдем автобус в хорошем состоянии, я могу попробовать запустить двигатель, — сказал Толик Витьке. — Женщин и детей посадим внутрь, а мужчины будут расчищать дорогу и обороняться от тварей.

Наверху грохотнуло так сильно, что здание завибрировало: с потолка посыпалась пыль и штукатурка. Погасли лампочки, в темноте люди стали паниковать, кричать. Вскоре свет снова загорелся, ощущался запах гари.

Витька подошел к Фаре, охранявшему вход в тоннель.

— Открывай, будем выводить людей.

— Не было приказа.

— Ты что не видишь, нас тут сейчас завалит всех!

Фара выставил заслон рукой, а сам достал рацию и попытался связаться с Батей. Тот не отвечал. В общий эфир прорывались голоса защитников:

«Говорит шестой. Третья, восьмая, двенадцатая точки не отвечают. Седьмой, десятый, проверьте их срочно».

«Говорит тринадцатый. Группа противника продвигается к северному входу, нужно подкрепление».

«Шестнадцатый ранен, нужна помощь».

— Плохи дела. Ой, как плохи, — сказал Фара.

— Почему они так с нами? — воскликнул испуганный женский голос.

— Мужчины сделайте что — нибудь. У нас же тут дети.

Несколько мужчин отправились на подмогу защитникам, Фара их окликнул:

— Нам велено здесь людей защищать.

— Если они прорвутся, тут уже некого будет защищать.

Витька обратился к оставшимся:

— Так, начинаем эвакуацию, первыми идут женщины с детьми, затем пожилые, последними выходят мужчины. На другой стороне никто не покидает подвал, ждем, пока выйдут остальные.

Фара после недолгих раздумий покивал и открыл люк.

— Отставить! — прогремел голос со стороны лестницы.

Спустился Опер, весь черный, в копоти, левое плечо в крови, рука подвешена на груди.

— Всем мужикам, кто может держать оружие, пройти наверх, занять оборону. Гражданским ждать здесь.

— Что происходит? — воскликнул Витька. — Приказ Бати — эвакуироваться.

— Батя мертв.

Женщины ахнули, кто — то заплакал.

— Я взял командование на себя. Фара, отзывай Котла, потом блокируй проход.

— А как же Кобальт? — спросил Витька. — Он будет нас ждать.

— Я не отправлю людей на смерть, только потому, что у него поехала крыша.

Мужчины старше шестнадцати прощались с семьями и поднимались наверх. Женщины рыдали, провожая их.

— Стойте! Надо уходить отсюда! — крикнул Витька им вслед. — Так хотел Батя.

— Да, пошел ты, предатель, — сказали ему.

Витька встретился взглядом с Опером, тот отвел глаза в сторону.

Что — то скрывает…

— Ты тоже идешь, — обратился Опер к Толику. — Стрелять умеешь?

— Ходил в тир.

— Давай наверх, получишь оружие.

— Фара, останешься здесь на всякий случай, — Опер обернулся к Току, пристегнутому наручниками к батарее. — Эй, ты, знаешь, как с Гортрансом связаться?

Ток покивал.

— Пойдешь со мной. Будем просить переговоров и прекращения огня.

Витька обнял Эли, сказал ей на ухо:

— Прости, что привел тебя сюда.

— Лучше я умру здесь, с тобой. Свободной.

— Я тебя люблю.

— И я тебя, Гэтсби.

— Я скоро вернусь.