Кларинда - Штамм «Ратоньера»

— Хватит! Проверил!

— Как ты эту машину взял? Водила что… того его, нет?

— Если бы, — нехорошо усмехнулся старик. — Они просто разошлись и побросали свои тачки.

— Ты водишь нормально?

— Тридцать лет от Полтавы до Варшавы дальнобойщиком, — обиделся старик. — Уж всяко лучше тебя!

— Лет-то тебе сколько?

— Восемьдесят один! — перед лобовым стеклом внезапно возникла разваленная вышка электропередачи, но «Хаммер» лихо обогнул это препятствие. Максим невольно улыбнулся. Даже в такой ситуации приятно было встретить водителя-профессионала. Тем более, от его умения зависела их жизнь.

— Только я не знаю, где этот Шахтинск. — не оборачиваясь, крикнул Семен. — Будем трассы держаться.

— Телефон! — осенило Максима. — Телефон у Кирилла остался, у убитого!

— Я сохранила номер, — успокоила Лиза.

— А флешка? В кармане куртки?

Лиза нашарила куртку в темноте:

— На месте…

Автомобили позади разошлись в нестройную шеренгу. Пока преследователи стреляли мало, берегли свой «Хаммер», или готовили известную только им ловушку. В темноте любая мелочь могла стать непреодолимым препятствием.

Впереди из земли торчали изломанные пики.

— Назад! — вскрикнул Максим. Семен мчался вперед не сворачивая. «Хаммер» легко смял прутья, рядом со стеклами закачались сухие верхушки зонтичных растений.

— Че орешь, обычный борщевик, — Семен оглянулся назад. — Вроде отстают…

За ломкими стеблями борщевика открылось поле, щедро заросшее сорняком. Даже внедорожник с трудом пробрался бы через заросли. К счастью, они сразу попали на пересекавшую поле колею, единственную удобную дорогу.

— Вроде отстают, — прошептала Лиза, правда, больше с надеждой, чем с уверенностью. Машины преследователей вынуждены были выстроиться друг за другом, на этот маневр им потребовалось время. Теперь они мчались, наверстывая упущенное. В свете фар Максим заметил сбоку светлый блик.

— Вот сволочь, а!

«Ниссан» несся по боковой дорожке, которую никто больше не углядел, по полю такую скорость он бы развить не мог. Утреннее падение особо не повредило ни автомобилю, ни водителю. Максим вспомнил фигуру, склонившуюся над мертвецом, когда прочие бандиты разбежались по насыпи. Что ж ты там разглядывал, Каин?

— Дед! Я отстреливаться попробую!

— Дурак, не пробуй! — бросил Семен через плечо. — Тебе твоей раны мало?

— Мне только одного!

Семен не удостоил его ответом, лишь пригнулся ниже к рулю. Впереди было все то же заросшее сорняком поле, светлая полоса дороги, горизонт был темным, ни единой вспышки — значит, далеко еще до обитаемых мест. Мелькнул и исчез мазок боковой колеи, вливавшийся в главную дорогу. «Хаммер» изредка потряхивало на буграх, путь впереди казался свободен — настолько, насколько его освещали фары. Дальше чернота была непроницаема.

Лиза, обернувшись назад, вдруг вскрикнула:

— Да что же это!

«Ниссан» обогнал подельников и выехал на основную дорогу. Но, вместо того, чтобы возглавить бандитский кортеж, белый силуэт вдруг начал разворачиваться поперек несущимся на него машинам. Раздался удар, приглушенный расстоянием. Лиза ахнула. Максим только сейчас сообразил, что вцепился в сиденье не только здоровой, но и поврежденной рукой. А не так уж врали про состояние аффекта!

Старик Семен даже скорость не сбросил, пробурчав:

— Небось ужратый, вот и не справился…

— Он справился, — Максим сам не знал, угадал он или нет. Конечно, может быть, это просто совпадение. — Он водил хорошо. Занести может на скользкой дороге, на трассе, но не тут.

— Кто не справился? — прошептала Лиза.

— Ты не поняла? Это же был Темка…

Проснулась боль в простреленном плече. Дорога теперь шла немного вверх по уклону, можно было разглядеть темную бесформенную массу позади, изнутри которой, как светлячки, сияли фары. Конечно, не все автомобили пострадали, но в погоню не ринулись и уцелевшие.

— То есть знакомый? Нарочно их подрезал? — донесся голос старика с переднего сиденья. Максим пожал плечами, точнее, только одним. Левое одновременно горело огнем и застывало омертвевшей плотью.

— Не знаю, нарочно ли. Хотя, может, совесть проснулась… Он был неизлечимо болен.

— Он, может быть, еще жив, — Лиза не отрываясь глядела в окно. Полные слез глаза блестели в свете фар.

В черной скомканной тени перевернувшихся машин замерцали огненные язычки. Так загорается смятая бумага. Сперва огонь лижет ее осторожно, не в полную силу, потом прорывается то здесь, то там, и, наконец, охватывает целиком.