Кларинда - Штамм «Ратоньера»

— А мне говорил тихо! — зашипел Кирилл.

— Как еще проверить, внутрь лезть? В этой нечего ловить, по звуку она пустая.

Максим на всякий случай стукнул по самому низу цистерны, и металл ответил тем же звонким гулким эхом.

— Там и так ясно, что она пуста, — Кирилл нагнулся, подсвечивая экраном телефона. — Вон, клапан выломан или как там это называется. Не мы одни такие умные.

Они перешли к следующему вагону, спотыкаясь о раскиданный хлам. Кирилл ушибся в темноте о вывороченный из земли рельс, заматерился, резко оборвал свой проникновенный нецензурный спич — перед ними была другая цистерна. Но и она отозвалась на стук пустым звоном, как созревший арбуз. Краска, нанесенная в несколько слоев, высохшая, потемневшая — это было заметно даже сейчас, поздним вечером, — осыпалась шершавыми хлопьями.

Так они проверили третий, четвертый вагон. Кирилл монотонно, без особой злости, подчеркивая, что на то он и рассчитывал, матерился. Остался один вагон, последний, — и он загудел коротко и глухо.

Они переглянулись, хотя в полумраке это и не имело особого смысла.

— А если там лабуда какая, вода или все давно испортилось, — прошептал Кирилл хрипло.

— Проверим… Лишь бы оно горело. Пусть потом двигатель сядет, лишь бы эти двести километров проехать.

Нижний слив открыть не получилось. Либо металл заржавел, либо что-то внутри поломалось, но ворот не сдвинулся ни на миллиметр. Кирилл начал рассказывать бородатый анекдот про русских, расковырявших марсианскую решетку с помощью зубила и какой-то матери, но вот чего-чего, а зубила у них и не было.

— Попробуем через люк, — сказал Максим, поднимаясь на платформу. — Подай потом ведро…

От шершавой старой краски была определенная польза: руки по ней не скользили, — обдирались, саднили, но не скользили. Стоять в полный рост, слава богу, не требовалось, вряд ли Максим сумел бы выпрямиться здесь, в полутьме и на округлой крыше, его всегда пошатывало даже на небольшой высоте, а в последние годы стало только хуже. Он же стареет, как и все…

Верхний люк оказался сломан. Крышка треснула ровнехонько пополам, одна половина куда-то девалась, вторая застряла намертво. Максим дернул ее, но только ободрал руки об острый край. Значит, сломали недавно. На ладони остались маслянистые следы.

— Тут оно есть, но ведро не пролезет, а насоса у нас нет.

— И что делать? И как я в том гараже не посмотрел…

— Да что сейчас локти кусать. Нужно что-то… стоп. Там была пивная бутылка? Найди.

— В мусоре?

— Да где угодно, быстро!

В ожидании друга Максим оглядывался вокруг. Спокойно горели звезды над головой, ровно дышала ночная степь. Во мраке стоящую вдалеке кабину уже было не различить, не виднелось ни огонька, ни зарева где-нибудь на горизонте. Людей вокруг нет. И слава небесам! Иногда это к лучшему.

Послышались шаги возвращающегося Кирилла.

— Еле нашел, — сообщил он недовольным шепотом. — Что с ней делать? Разве такой хреновиной можно зачерпнуть? Ну? Что ты молчишь?

— Разрежь ее пополам, нож есть?

— Есть… А она утонет?

— Ты никого не видел?

— Никого. Пусто. Даже на труп не наступил. А что?

— Мне послышалось… Ладно, нам нужна солярка. Найди камушек, любой, положи на дно, а горло не выкидывай, пригодится. И давай сюда. Буду таскать на веревке и переливать в канистру.

— А не загорится ничего? А, Макс? Это же точно против техники безопасности.

Максим хотел ответить, но не успел. Он стоял лицом к черным квадратам зданий станции. На одной из крыш четко обрисовался человеческий силуэт. Он был виден всего секунду, бесконечную немую секунду, ни звуков, ни ощущений, только черный контур на фоне неба. Уже через миг человек исчез — спрыгнул вниз или просто растворился в темноте? Или почудился? Звуки вернулись, в ушах зашумел ветер, Кирилл уже в который раз спрашивал:

— Что ты как онемел? Я говорю, не опасно?

— Опасней здесь застрять, — выдавил из себя Максим. Где человек? Почудился со страху? Крысолов вернулся? — Ты ничего не слышишь?

— А что? — Кирилл быстро развернулся, оглядывая станцию, цистерны на путях, соседний вагон.

Далеко со стороны дороги послышалось слабое гудение. На горизонте заметались светлячки, которые должны были через пару минут превратиться в свет автомобильных фар.

— Спокойно, здесь темно, они едут по трассе, — у Кирилла в голосе звучали привычные командные нотки. — Несколько минут есть, набрать успеем, без солярки возвращаться смысла нет!