Иван Сербин - Собачий Рай

— Убежали, наверное. Через ворота, — предположил Журавель, останавливаясь. — Ворота же кто-то открыл? Не постоянно же они распахнутыми стоят. Холодно на улице.

— Может, и постоянно, если у них «тепловой занавес», — сказал Борисов. — Пошли проверим.

«Тепловой занавес» если и был, то оказался отключен. Из грузового ангара тянуло холодом. Здесь тоже было полно коробок и пустых деревянных лотков. Вдоль стены, на бетонном приступке, выстроились пустые хлебные контейнеры на колесах.

Приступок был высокий — под срез кузова грузовика. Подойдя к краю, Борисов присвистнул. Волков же согнулся пополам и рванул в сторону. Его вывернуло. Журавель только вздохнул, опуская автомат.

Внизу повсюду, от приступка и до ворот, лежали растерзанные трупы. С первого взгляда было понятно, что здесь случилась настоящая бойня, которую учинить одному-единственному псу было бы просто не под силу. Очевидно, люди, надеясь спастись через грузовые ворота, подняли створки и впустили поджидающих снаружи собак, оказавшись меж двух огней. Тех, кто пытался вернуться обратно в магазин, встречал питбуль, остальных рвали псы, поджидавшие на улице. Пол сплошь был залит кровью. Стены покрыты бурыми брызгами на метр от пола. Кое-где на краске виднелись кровавые отпечатки ладоней — люди метались по ангару, но везде их настигали собачьи клыки.

— Черт, — изумленно произнес Борисов, — это же самая настоящая засада! Они взяли их в «клещи»… — Он не уточнил, кто «они» и кого «их», все поняли и так. — Собаки такого не умеют!

— А бойню эту кто устроил? Хомячки? — мрачно спросил Журавель.

— Может быть, они из какой-нибудь засекреченной военной части сбежали? — Все еще согнувшись, упершись одной рукой в колени, Волков вытер тыльной стороной ладони губы. Выпрямился, оглянулся, заметил возвышающуюся в двух шагах пирамиду упаковок с газированной водой. Надорвав пластик, он взял бутылку, свинтил крышку и прополоскал рот. Сплюнул. — Глазам своим не верю. Ущипните меня кто-нибудь.

— Точно. Кошмарный сон, — согласился Борисов, роясь в кармане и доставая пачку «ЛД».

Автомат он взял под мышку. Чиркнул зажигалкой, затянулся жадно и не без удивления посмотрел на пляшущую в руке сигарету. Руки у него ходили ходуном.

Волков, отдуваясь, вытер проступивший на лбу холодный пот.

— Надо, наверное, вызывать группу?.. Или что? Что положено делать в таких случаях? — Он посмотрел на Борисова, на Журавеля.

Журавель молчал, а Борисов ошалело помотал головой.

— А я, думаешь, знаю? Первый раз такое вижу. Экспертов, наверное, надо… Кинолога с собакой.

— Очень смешно, — пробормотал Журавель и вышел из ангара.

— Чего это он? — изумился Борисов, глядя на Волкова.

Тот хмыкнул.

— Да так, знаешь… Шуточки у тебя.

— А чего я такого сказал?

— Ладно, замнем. Пойдем «Скорую» встречать.

Волков вышел из ангара. Ему очень хотелось поскорее покинуть это жутковатое место. Борисов оглянулся на распахнутую створку, отбросил окурок в сторону и торопливо зашагал следом.

Стеллаж оказался страшно неудобным убежищем. Центральная, опорная стенка выступала над верхними полками сантиметров на двадцать. Сидя на ней, Осокин ощущал себя курицей, устроившейся на жердочке. Ноги затекли быстро. Сперва Осокин перестал чувствовать левую. А еще через несколько минут окончательно «дошла» и правая. В какой-то момент он даже всерьез испугался, что может не удержаться и упасть, точнехонько в пасть взбесившейся псине. Осокин поерзал, стараясь хоть немного изменить позу, позволить крови циркулировать в ногах, покосился на молчащую, бледную девушку.

— Как вы? — спросил он шепотом.

Она дернула плечом.

— Пожалуй, неплохо. Особенно, если учесть, что меня только что едва не съели.

Осокин невольно улыбнулся.

— Послушайте, Наташа… Я хочу извиниться за свое поведение… Ну, там, внизу… Я не хотел делать вам больно, честное слово.

Она кивнула.

— Не волнуйтесь, мы не погибнем.

— Это вы к чему? — удивился Осокин.

— В плохих романах герои перед смертью, как правило, начинают просить друг у друга прощения, — спокойно ответила девушка. — «Прости, что я по утрам пережаривала твои тосты… А ты меня прости за то, что подсыпал соду в твой суп». Что-нибудь в этом духе.

— Да, действительно. — Осокин и сам вспомнил несколько подобных случаев и улыбнулся снова. — Значит, вы уверены, что мы не погибнем?

Наташа помолчала, затем сообщила:

— Я его больше не слышу. Сначала открылась входная дверь. Вон там, — она указала в сторону главной двери. — Пес ушел налево, куда-то за прилавки. И больше я его не слышала. Но кто-то ходит по залу.