Иван Сербин - Собачий Рай

— Одним словом, мы имеем очень широкий фронт, движущийся с севера на юг, и второй, поменьше, — идущий с юга на север. Причем, насколько я понимаю, два эти фронта быстро смыкаются и становятся все более широкими, — подвел Поляков итог.

— Так точно, — с радостной готовностью подтвердил полковник.

— Что, «так точно»? — раздраженно переспросил Поляков.

— Имеем, товарищ генерал!

— Тьфу, прости господи, — бормотнул Поляков в сердцах. — Короче, есть еще окраинные районы, из которых звонки не поступают?

— Так точно! Солнцево и Новокосино.

— В общем, так. — Поляков вернулся к столу, грузно опустился в кресло. — Сергей, — посмотрел он на генерал-майора, — позвони на телевидение, скажи, чтобы пустили экстренное сообщение.

— Константин Григорьевич, — напомнил тот, — чтобы задействовать режим экстренного оповещения, нужна резолюция Штаба гражданской обороны и…

— Сергей, — повысил голос Поляков. — На это нет времени! Пошли туда своих орлов. Если нужно, пусть под стволами заставят. Всю сетку вещания похерить и передавать только последние новости. Пока наш штаб соизволит собраться, посовещаться и принять решение, они уже до центра доберутся, весь город оккупируют. Теперь так… — Поляков потер лоб, — срочно обзвонить все административные, больничные, учебные и дошкольные учреждения, предупредить, чтобы заперли двери и не выходили на улицу. Все подразделения ОВД в повышенную боевую готовность. Поднять курсантов, учащихся Академии МВД. Задействовать по всему городу систему экстренного звукового оповещения. Владельцы личного автотранспорта пускай берут соседей, родных, близких и выбираются из города самостоятельно или движутся к точкам эвакуации, согласно утвержденным схемам действий в чрезвычайных ситуациях. По радио обязательно запустить сообщение: у кого есть возможность, могут самостоятельно добираться до крупных супермаркетов, торговых центров и других общественных мест. Оттуда эвакуация будет производиться в первоочередном порядке. Остальным сидеть по домам. И пускай подают знаки, скажем, вывешивают какие-нибудь тряпки, полотенца, простыни. Все. Остальные указания по мере развития ситуации. Да, вот еще… — Поляков вновь взглянул на генерала-майора. — Немедленно свяжитесь со всеми военными частями, базирующимися на территории Москвы, и объявите боевую тревогу. Я свяжусь с Министерством обороны. И возьмите… я не знаю… броневик, что ли, какой-нибудь возьмите и доставьте сюда этого Гордеева. Ну, того, который доклад передавал. Адрес должен быть в секретариате.

— А если его нет дома? — спросил генерал-майор, нахмурившись, но деловито.

— Другого кинолога найдите. Только хорошего. И чтобы через четверть часа он был у меня в кабинете.

— Так точно, товарищ генерал-полковник, — ответил тот.

Этот парень обладал звериной интуицией. По нему, как по нивелиру, можно было выверять точность принятых решений. Если генерал-майор Сережа рьяно брался за дело, можно было не беспокоиться о реакции со стороны начальства. Чутье никогда не подводило этого парня. Он умел крутиться, делая карьеру, взбираясь по служебной лестнице.

— Хорошо. Все свободны. О принятых мерах докладывать каждые пятнадцать минут. И, полковник, оставьте доклад на столе.

Сказал, как в прорубь прыгнул. Приказы, которые он только что отдал, относились к куда более высоким сферам. Прерогатива отдавать их лежала в заоблачных высотах. Фактически он, Поляков, только что объявил Чрезвычайное Положение. За одно это голова его могла покатиться в кусты. Говоря честно, не такая уж он большая шишка. Тем не менее одну косточку на внушительных счетах кабинетных раскладов ему удалось перебросить на свою сторону. Никто не сможет сказать: «Узнав о случившемся, генерал-полковник Поляков заперся в своем кабинете и нажрался, как свинья». А что? Бывали и такие случаи. Поляков играл ва-банк и надеялся выйти из ситуации не только невредимым, но и при новых регалиях. Теперь необходимо как можно скорее отправить соответствующие доклады наверх.

Подчиненные — звездный московско-начальственный небосклон — поднимались из-за стола, шумно и озабоченно громыхая стульями. Полковники и генералы выходили из кабинета, озабоченно переговариваясь между собой. Подошедший полковник протянул многостраничный, пухлый, как роман Дюма, доклад.

Поляков пролистал без малого сотню страниц. Две с половиной тысячи пунктов — подробная география спальных районов Москвы и ближайшего Подмосковья, гордо относящего себя к столице. Сейчас бы, наверное, они предпочли быть подальше. Желательно на другом конце России. И ведь узнай он о происходящем еще три-четыре часа назад, была бы возможность отделаться малой кровью, остановить их. Локализовать и уничтожить угрозу. Впрочем, Поляков знал, что это его запоздалое сожаление — не более чем обычное лукавство. Четыре часа назад он бы рассуждал совершенно иначе и вряд ли бы отважился на то, на что легко отважился сейчас. Хотя бы потому, что тогда у него был бы другой выход. Подождать, повилять, надеясь, что весь этот кошмар — ошибка, дурной сон. Сейчас у него выхода не было. Впрочем, он практически ничем не рисковал. Если они выиграют, он окажется на коне. Если же проиграют… Скорее всего, тогда уже всем будет не до звездочек на погонах, не до столь же бессмысленных, сколь и бесполезных цацек. Звания, регалии, титулы, все полетит в выгребную яму, наполненную собачьими испражнениями — бывшими царями природы, человеками. Как бы гордо это ни звучало.