Иван Сербин - Собачий Рай

— Приказ старшего по званию автоматически отменяет приказ, отданный ранее младшим по званию, — рассудительно заметил Журавель.

— Ну, давайте так. Вы идите в отделение, и если случилось что-то действительно серьезное, свяжитесь со мной по рации.

— Так не работает же, — поднял свой пенальчик сержант.

— Ах, да, — поморщился Волков. — Ну, скажите там, в случае чего, мол, наткнулись на здоровенную стаю, остался «собачников» встречать. — Журавель все еще колебался. — Владимир Александрович, они ведь все равно не знают, где мы в данный момент находимся. Может быть, мы в десяти километрах от ОВД.

Журавель вздохнул, покачал головой. Он не любил обманывать начальство. Рано или поздно любой обман вскрывается, и уж тогда стоит ждать серьезных неприятностей.

— Ну, скажите, потерялся Волков. Разбрелись в разные стороны, вот и потерялся, — с некоторым раздражением заметил лейтенант. — Что я вас, как красну девицу, уговариваю, в самом деле?

Он был раздосадован тем, что писателя-пенсионера не оказалось дома, что заверещала эта треклятая сирена, что напарник не вовремя надумал проявлять уставопоклонничество.

— Ладно, — подумав несколько секунд, кивнул Журавель. — Хорошо. Я пойду сейчас в отделение. И если что, попрошу Пашу, чтобы тебя подобрали. Только уж ты, пожалуйста, не уходи от дома, хотя бы пока сирена не смолкнет. А если смолкнет, но рация все еще работать не будет, встретимся… Встретимся у «Восьмой планеты».

— Хорошо, — согласился Волков. — Адресок банкирской жены дайте мне.

— Да это недалеко тут, — заметил Журавель, прежде чем назвать адрес.

— Погодите, это… — лейтенант прищурился, — …новый дом, недалеко от пустыря как раз?

— Нет. Там двор глухой. И дом — пятиэтажка. Беседка еще во дворе.

— Беседка, — пробормотал Волков. — Беседовать и пить чай «Беседа».

— Ну, в той беседке другие напитки все больше в ходу, — улыбнулся Журавель.

— Вот и проверим, — ответил лейтенант. — Все, не будем тратить времени.

— Хорошо.

Сержант зашагал к выходу со двора. Волков же повернулся, еще раз оглядел окна. Никого, пусто и безжизненно. Если бы он обошел дом и посмотрел на окна с той стороны, откуда доносились звуки сирены, он бы увидел, что в доме есть люди, и немало, но… Волков стоял там, где стоял, а с этой стороны окна были пусты. Вздохнув и пожав плечами, лейтенант зашагал в глубину двора, туда, где маячил забор не то детского сада, не то еще какого-то заведения с черной неровной брешью. Наверное, через него можно было выйти на параллельную улицу, ведущую к станции, к новому кварталу, вытесняющему старенькие пятиэтажечки.

Он успел пройти метров пятьдесят или чуть больше, когда услышал за спиной сухой щелчок, потом звонкий, раскатистый хлопок ружейного выстрела, а через несколько секунд второй щелчок. Волкову приходилось стрелять и в учебке, и в армии, и в школе милиции. И ошибиться он не мог. Дважды стреляли из «Макарова» — штатного оружия большинства сотрудников органов внутренних дел. И он, Волков, сомневался, что сейчас здесь, в этом пустынном, заброшенном райончике, на каждом шагу разгуливает пара милиционеров, постреливающих в воздух забавы ради. Лейтенант едва успел об этом подумать, как хлопнули еще два выстрела.

Волков развернулся и побежал, придерживая одной рукой фуражку, второй доставая на бегу пистолет. Возможно, стрелял и не Журавель, но милиционер, а значит, свой. Может быть, и не брат, но друг.

Он бежал, и в голове крутилась одна и та же мысль: «Выстрели еще раз. Где ты? Выстрели еще раз!» И, словно в ответ на просьбу, хлопнул пятый выстрел.

Стреляли за соседней зеленоватой семнадцатиэтажкой, выходящей «лицом» на улицу Митрофанова. Волков побежал быстрее. В легких плескался жар, хотелось остановиться, вдохнуть полной грудью, восстановить дыхание, но вместо этого он бежал.

Журавель лежал у самой обочины, а вокруг него «танцевал» пяток крепких псов. Две овчарки, третий вроде ретривер, или как их там. Две оставшиеся — дворняги, но крупные. По размерам вполне сопоставимые с овчарками. Ну, может быть, чуть-чуть ниже.

Волков на ходу вскинул пистолет и выстрелил в воздух. Он мог бы стрелять и в собак, но боялся угодить в напарника. Псы откатились метров на пятнадцать, скалились и лаяли. Шерсть на загривках стояла дыбом.

Волков подбежал к Журавелю. Тот морщился. Откуда-то из-под спины быстро натекала кровавая лужица.

— Черт, — лейтенант опустился на колено. — Владимир Александрович, вы ранены? Подняться сможете?