Владимир Лосев - Спаситель

Майк снял автомат с предохранителя и замер, прислушиваясь. Определенно он что-то слышал, и этот звук шел из дома рядом. Он сделал несколько осторожных бесшумных шажков в сторону, проверил, легко ли вынимается нож, и вошел в чудом сохранившийся подъезд разрушенного дома.

Звуки, он теперь слышал это отчетливо, они доносились снизу из подвала. Он медленно спустился по ступеням и остановился около неплотно прикрытой двери, потом бесшумно открыл её и тихо скользнул в темноту.

Пройдя по узкому бетонному коридору забитому пластмассовой тарой, он услышал мужской голос, который напевал грустную песню. Мелодия была знакомой, слов Майк не знал, но сразу понял, что поет его соотечественник, акцента не было слышно, да и эта мелодия среди азиатов не очень была популярна.

Хотя все давно перепуталось в этом мире. Но, если подумать, откуда здесь в разрушенном городе могут быть азиаты? До этих мест они не дошли, да и не могли дойти, потому что их не интересовали взорванные города, они захватывали территории для жизни, а не для смерти.

Он сделал ещё несколько осторожных шагов и увидел в свете свечи, обтрепанного грязного парня, сидевшего на пластмассовом ящике и читающего потрепанную старую книгу.

Теперь Майк смог лучше рассмотреть парня, он был молод, похоже, что он был его одногодком, и вряд ли мог быть опасен.

— Кто ты? — спросил Майк, входя в круг света и поднимая автомат. Юноша грустно усмехнулся.

— Хотел бы я сам это знать, — сказал он. — А ты знаешь, кто ты?

— Я ведь могу нажать на спусковой крючок, — сказал Майк. — И тогда разговор будет закончен, поэтому лучше бы тебе ответить.

— Я это понимаю, — грустно усмехнулся юноша. — Не ты первый, не ты последний, кто наставляет на меня оружие, кто-то из вас и в самом деле его когда-нибудь нажмет. Майк недовольно покачал головой.

— Хорошо, пока я еще не стал стрелять, все-таки ответь, кто ты?

— Я же сказал, что не знаю, — пожал плечами юноша. — Раньше знал, а теперь нет.

— Ладно, пусть будет так, — сказал Майк. — Скажи тогда, кем ты был раньше, когда ты это знал?

— Перед войной я был студентом большого дорогого университета, — ответил юноша. — Передо мной открывались блестящие перспективы поехать на стажировку в Англию, а потом я должен был поступить на работу в большую фирму и смог бы зарабатывать кучу денег. Только это все исчезло, рассыпалось и сгорело, как и вся моя прежняя жизнь. А кто я теперь, я действительно уже не знаю…

— Как тебя зовут? — спросил Майк. — Это-то ты хоть помнишь?

Он сел на один из ящиков и осмотрел стоящую на нем еду; несколько банок консервов, сухари и бутылку водки. Он подумал о том, что еда вероятнее всего очень радиоактивна и взята из какого-то разрушенного близлежащего магазина.

— Да, имя у меня тоже раньше было, — сказал юноша. — Звали меня Виктор, чаще Вик.

— Хорошо, Вик, — улыбнулся Майк. — Меня зовут Михаилом, а звали всегда Майком.

— Что ж будем считать, что мы знакомы, — сказал Вик. — Выпьем для лучшего понимания? Или ты все-таки будешь в меня стрелять?

— Насчет стрельбы я ещё до конца не решил, — сказал Майк. — Но выпить не откажусь.

— Вот и хорошо, — сказал Вик и вытащил из кармана куртки ещё один пластмассовый стаканчик. Он разлил водку, и они выпили. Вик вздохнул и стал внимательно рассматривать Майка.

— И что ты хочешь во мне увидеть? — спросил тот хмуро.

— Да так, — грустно улыбнулся Вик. — Просто захотел понять, кто ты… Откуда пришел и куда идешь?

— Мог бы, и спросить, — пожал плечами Майк. — Я бы ответил.

— Считай, что уже спросил, — сказал Вик.

— Я отвечу после того, как ты услышу от тебя ответ на тот же вопрос, — сказал Майк. — Автомат по-прежнему у меня в руках.

— Что ж, если тебя это интересует, я отвечу, — грустно улыбнулся Вик. — Я никуда не шел, я здесь жил и ждал.

— И чего же ты ждал? — спросил Майк с презрительным любопытством. — Смерти или чуда?

— Ждал не что-то, а кого-то, возможно, тебя, — сказал Вик. — Было у меня предчувствие, что кто-то придет и уведет меня из этой дыры к людям. Остались же где-то ещё люди, или все давно умерли?

— Остались, — ответил Майк, задумчиво вглядываясь в пищу. Потом он решил, что от этой пищи он не умрет, и стал, не спеша, есть. — Только далеко отсюда. А здесь я не видел никого, кроме таких же, как ты нелюдей, роющихся в развалинах.

— Что ж, это правда, — вздохнул Вик. — Людьми нас давно никто не называет. Я бы давно ушел отсюда, да и все остальные наверно тоже, только я не знаю, куда мне идти. Дома моего нет, как и университета, да, наверно, и моего города тоже. Идти просто так, чтобы куда-то идти, смысла нет. Да, и один я никуда не дойду. Убьют меня.