Владимир Лосев: Спаситель

— А ваш друг, он, что был ученым, если он так много знал? — спросила она.

— Нет, — улыбнулся Майк. — Он был просто святым, хоть и сам отрицал это.

— Странный у вас был друг, — сказала библиотекарь. — Но, похоже, он был очень интересным человеком.

— Его все называли чокнутым, — сказал Майк. — Они просто его не понимали, как и я. А может, он действительно был чокнутым, и все были правы.

Он вышел из библиотеки и пошел домой по холодным пустым улицам. Он шел быстрым шагом, и в какой-то момент он почувствовал, что тоска отступает, и ему даже показалось, что в сером сумраке висит светлый большой шар, из которого ему улыбается Вик. Майк погрозил ему кулаком.

— Если пойму из книг, что ты меня обманывал, найду тебя и на том свете, — сказал он. — Мало не покажется.

Когда он подошел ближе к шару, это оказался только отсвет свечи на стекле плохо зашторенного окна. Он открыл Нострадамуса и в этом неверном свете прочитал первое, попавшееся ему на глаза четверостишие.

— Чертов Вик! — выругался Майк. — Ты и сейчас все ещё мне что-то хочешь сказать? Зачем? Хочешь, чтобы я поверил в твои бредни?

Свечу задули, стало темно, Майк ещё раз с чувством выругался и быстро зашагал домой. Подул легкий ветерок, а потом пошел снег, он был черным. Майк поймал одну снежинку на свою ладонь, она растаяла, оставив на ладони мокрое черное от сажи пятно.

Дома никого не было, смены на заводах ещё не закончились. Майк зажег свечу и сел у окна.

прочитал он, подчеркнутую Виком четверостишие.

— Ну и что из этого, Вик? — спросил Майк. — Почему ты думаешь, что это обо мне? В этом городе много живет людей. И вообще, какого черта, ты это подчеркнул? Ответь мне, Вик…

прочитал он подчеркнутое Виком четверостишье.

— И что из этого? — спросил он. — И когда он появится, и самое главное, кто его ждет? Мы обречены, мы никого не любим, даже самих себя…

Или ты думаешь, что это написано обо мне? Брось, Вик, ты ошибся.

Он тяжело вздохнул и посмотрел в окно. Снег продолжал идти, укрывая город ровной черной пеленой…