Владимир Лосев: Спаситель

Вик должно быть ел то, что находил в развалинах магазинов, но все это было очень радиоактивным, и даже было странно, что он все ещё был жив. Может, он действительно умел как-то определять, что есть можно, а что нельзя?

— Кстати, — сказал Майк. — Ты сказал, что ты был студентом, но не сказал, где учился?

— Я учился в Москве, там же и жил, — ответил Вик. — А Москву, ты, наверно, знаешь, первой разбомбили. И не спасла ни самая лучшая в мире противоракетная оборона, ни спутники, ни современная система слежения.

Когда это случилось, я находился в этом городе. Один из сокурсников меня пригласил к себе погостить, благо были каникулы.

— Но здесь тоже были взрывы, — сказал Майк. — Ты точно таким же образом мог умереть и здесь.

— Были и здесь взрывы, — грустно усмехнулся Вик. — Ракета с ядерным зарядом упала на соседний промышленный городок, от него ничего не осталось, только ровная оплавленная площадка с большой ямой посередине.

Люди, те, кто остались в живых после огненной и взрывной волны, побежали отсюда, кто куда мог. А мне, куда было бежать?

Тогда уже было известно о бомбардировках Москвы, о том, что на неё сбросили шесть ядерных бомб.

— Это бомбы сбрасывают, — поправил Майк. — А на Москву упали ракеты, и не шесть, а гораздо больше, просто большую часть сбили на подлете.

— Какая разница? — вздохнул Вик. — Все равно от Москвы остались такие же, как и здесь, радиоактивные развалины, а там жили все мои родственники. Вряд ли кто-то из них остался в живых…

А если бы и остались, то чем они мне могли помочь? Я умирал здесь, они там. Самолеты не летали, поезда не ходили, дороги все разрушены, и никакой связи: ни телефонов, ни радио, ни телевидения…

Так я здесь и остался. Сначала было страшно и очень одиноко, потом я привык.

— Невеселая история, и очень глупая, — покачал головой Майк. — Ты, живя здесь, столько радиации получил, что скоро умрешь от рака, или от какой другой болезни.

— Мы все умрем, рано или поздно, вечно никто жить не будет, — ответил Вик. — А куда бы я ни пошел, везде одно и тоже, ядерные бомбы сыпались по всей стране.

— Не бомбы, а ракеты, — снова поправил Майк. — А как же твой сокурсник? Как получилось, что ты здесь остался один?

— Когда произошел взрыв, мы сидели с ним в кафе, — сказал Вик. — Началась паника, и нас разъединила толпа, с той поры я его больше никогда не видел. Дом, в котором он жил, превратился в груду развалин. До сих пор не знаю, где его семья и он сам, надеюсь, что они не погибли, а сумели куда-то эвакуироваться…

— И тебе надо было отсюда выбираться, — сказал Майк. — В трехстах километрах отсюда есть большой областной город, в нем вполне можно жить. Добрался бы до него, может быть, твоя жизнь стала другой. Побывал бы, как я, на войне…

Удивительно, почему тебя не забрали? Насколько я знаю, в армию брали всех, кто мог держать оружие…

— А меня и забрали, иначе, откуда бы у меня взялась эта форма? — грустно усмехнулся Вик. — Сюда пригнали целый полк солдат и устроили облаву. Всех, кого сумели поймать, увезли. Впрочем, многие и не прятались, решили, что солдаты пришли нас спасать. Я тоже сам вышел к ним, это потом я понял, для чего мы им нужны, и сбежал по дороге.

— Струсил? — спросил Майк.

— Нет, — покачал головой Вик. — Я же тебе сказал, я убивать не могу, мне моя вера не позволяет.

— А кто за тебя нашу родину должен был защищать?

— Вместо родины у нас теперь одни радиоактивные развалины, так что особо и защищать-то нечего, — сказал Вик. — К тому же, обращались с нами, как со скотом, который предназначен для скотобойни.

Сначала, конечно, обещали, что все, кто останется в живых после военных действий, смогут жить в нормальных городах. Но потом я узнал, что всех, кого забрали из близлежащих городов, отправляют в такие места, где шансов уцелеть ни у кого практически не было.

— В принципе ваши власти приняли разумное решение, — сказал Майк. — Все равно большая часть из вас не жильцы, а так хоть послужили бы на благо остальным.

— Да, это было бы правильно, если бы мы были другого вида, или нации, — вздохнул Вик. — А мы такие же, как вы, просто нам не повезло оказаться там, куда упали ракеты. Казарма, в которой мы находились, охранялась, как тюрьма, солдатам был дан приказ в случае, если мы попытаемся её покинуть, стрелять на поражение. Кормили через день, да и еда была ужасной. Когда видишь такую заботу власти, хочется оказаться от неё подальше. Так что можешь считать, что я струсил.