Леонид Свердлов - Прогулка с нелюдем

— Ты что? — спросила она.

— Ничего, — ответил я, цепенея.

Хорошо, что все это было не со мной. Приснится же такое!

Я сидел, откинув одеяло и всматриваясь в темноту. Ощущение жути и оцепенение не проходило. Хотелось уснуть и досмотреть сон, узнать, что же случилось дальше, но я не мог пошевелиться, не мог лечь, закрыть глаза и спать дальше.

Кажется, меня разбудил стук в дверь. Я, наверное, и сел в кровати для того, чтобы подойти к двери и открыть ее, но на этом остановился. Может быть, и не было стука, может быть, он мне приснился?

Снова постучали. Пришлось встать. За дверью, со свечкой в руке, стояла жена дворецкого.

— Что случилось? — спросила она. — Я слышала крик.

— Да. Сон глупый, — я не стал отпираться.

— Так это ты кричал?

— Да, наверное.

— Что же тебе приснилось?

— Ерунда какая-то. Я сам уже не помню.

— А я так испугалась! Чувствуешь? — она прижала мою руку к своей груди.

Я почувствовал.

— Где твой муж? — спросил я, чтобы поддержать разговор.

— Муж? — ее лицо снова стало холодным и надменным как днем. — Он у любовницы.

— Где? — переспросил я, не веря своим ушам.

— В деревне, — спокойно ответила она. — Он ходит к барменше из тамошней забегаловки.

— Да?

— Тебя удивляет? Я тоже от него не ожидала, хотя, когда он за мной ухаживал, он не выглядел такой рохлей, как сейчас. Иначе, я не вышла бы за него.

— Ты это терпишь?

— Такая уж наша женская доля, — кокетливо сказала она и улыбнулась. Ее лицо снова стало добрым. — Не стану же я драться с этой барменшей, — продолжила она, запуская пальцы в мою прическу. — Я с ней, конечно, больше не разговариваю. Но и его понять можно, ведь за ней бегает вся деревня. Она красивая, что есть, то есть, но очень вульгарная. Вот и моему мужу она понравилась, а он, если чего хочет, то всегда добьется. Я уж и не спорю.

— Правильно, — сказал я, привлекая ее к себе и ногой прикрывая дверь. — Правильно, не надо спорить. Бесполезное это занятие.

Я и не заметил, когда ушла жена дворецкого. Проснувшись, я был уже один. Утро только начиналось, можно было продолжать спать, но мне не хотелось. Я оделся и пошел гулять по замку.

Рядом с комнатой повара я чуть не столкнулся с уборщицей. Она выскочила из-за его двери, на ходу поправляя волосы, но, увидев меня, растерялась, покраснела, я это заметил, несмотря на полумрак, и быстро убежала.

За завтраком все происходило точно так же, как и накануне. Дворецкий был также вежлив и предупредителен, его жена, выйдя к нам, поздоровалась, как ни в чем не бывало. Я боялся поднять на нее глаза, чтобы взглядом нас не выдать, она же, казалось, уже все забыла. Мне было немного стыдно перед дворецким, хоть я и понимал, что он сам виноват.

— Знаете, — сказал я ему после завтрака, — я все-таки был вчера в башне. Лестница в нормальном состоянии, мне кажется, по ней можно ходить.

— Не стоило этого делать, — сухо ответил дворецкий, — она выглядит надежно, но может рухнуть в любой момент.

— Вы там были? — спросил я.

— Нет, но я знаю, в каком она состоянии.

— А вы знаете, что там…

— Если вы о том бездельнике, который живет в башне, то я его знаю. К сожалению. За него просила уборщица.

— Он вам не нравится?

— Как может нравиться, когда человек не хочет ничего делать, и гордится этим!

— Почему бы нет? Кто сказал, что надо жить по-другому?

— Никто не сказал, просто в жизни есть некоторые незыблемые правила, которых должен придерживаться каждый член общества.

После того, что о нем рассказала жена, было странно слышать о незыблемых правилах общественной жизни. В целом, отшельник дал ему совершенно точную характеристику.

— В замке есть подвал? — спросил я.

— Есть. Там, под лестницей. Начиная с десятого века, в нем пытали и морили голодом врагов тогдашних владельцев замка. Затем, примерно с конца тринадцатого века, там хранились фамильные сокровища, которые в середине восемнадцатого века полностью растратили любовницы тогдашнего владельца. Потом подвал использовался для хранения хозяйственного инвентаря. После ремонта там стоит газовая котельная. Она обеспечивает весь замок горячей водой и паровым отоплением.

— Можно посмотреть?

— Там заперто. В подвале, знаете ли, нет ничего интересного.

— Метлы и тряпки?

— Да, еще лопаты, запасные провода, лампочки и тому подобное.

Метлы, тряпки, лопаты, лампочки, жена, любовница, гараж рядом с замком, в нем машина… Отшельник из башни прав: это весь дворецкий. Сколько людей увязли в жизни как мухи в меду? Он говорит о незыблемости; следит за порядком, чтобы мир вокруг никогда не менялся; запирает драгоценные свои метлы; прячет от меня путь в башню. Он и не замечает, как становится мебелью, частью интерьера, самой недолговечной в этих стенах. Он ненавидит отшельника зато, что тот напоминает ему, что жизнь может быть другой.