Всеволод Шипунский: После смерти (СИ)

- Ага! – обрадовался Князь. - Вот так и будем трансформировать... Только в малом формате.

Он поддел плотный ошмёток лопаточкой и аккуратно поместил его на красную подушечку. Затем торжественно накрыл её легким покрывалом цвета звёздной ночи, положил сверху журнал с портретом, и сделал несколько пассов. Над столом загудело электрическое поле, искрящиеся вольтовы дуги, исходящие из когтей Князя, пронизали портрет и покрывало, замкнулись, и процесс трансформации пошёл.

Когда Агасфер по указанию князя снял покрывало, на красной подушечке пред ними лежала сухая куколка маленького Сталина, и даже во рту его торчала маленькая трубочка. Он был недвижим.

Князь достал из стола пузырёк с живой водой и омочил куколку. Она быстро пропиталась и набухла.

- Восстань, мудак! – насмешливо провозгласил Князь и ткнул её пальцем. – И виждь, и внемли!

И маленький, пятисантиметровый Сталин встал с подушечки на ноги, вынул изо рта трубочку и удивлённо огляделся...

* * *

После смерти Иосифа красиво нарядили, пришили на китель погоны генералиссимуса, золотые пуговицы, привесили все ордена, а самого загримировали и расчесали усы в стороны. Он стал просто красавец!

Выставили Иосифа в Доме Союзов, обложили цветами и объявили Последнее Прощание. Народ попёт прощаться - да так попёр, что давились насмерть на Трубной площади. Ведь вблизи его никто не видел! Всем хотелось увидать Отца вблизи, хоть и после смерти. Но мало кому это удалось...

Только небольшая группа товарищей постоянно была при нём. Но они его и раньше видели почти каждый день. И сейчас, стоя в почётном карауле, про себя радовались, что, слава богу, всё... Финита! Он – уже, а они ещё живы. Ну, за исключением некоторых... Что ж поделаешь, не всем повезло!

Потом Иосифа хорошенько набальзамировали, уложили в саркофаг со стеклянным иллюминатором, и установили на лафет. Торжественное похоронное шествие, с толпой генералов, несущих на подушечках ордена, остановилось у мавзолея. Боевые соратники вождя, которые всегда стояли рядом с ним, и тут не отступились: взвалили на плечи тяжеленный, как танк, саркофаг и втащили его в мавзолей. Над Красной площадью в этот момент пролетели боевые самолёты и ударили артиллерийские залпы. Заводы всей страны загудели...

* * *

Кому после хозяина достанется власть, было пока не ясно. Микита (Хрущёв) завидовал Маланье (Маленкову) чёрной завистью: тот автоматически после смерти хозяина стал Председателем Совета министров, а этот пост считался главным.

Берии, бывшему правой рукой хозяина, достался только пост министра МВД, но он пребывал в эйфории, благодушествовал, и ни о чём не волновался, считая само собой разумеющимся, что первое лицо в стране – он. Пусть не формальный, но он лидер! В голове его роились грандиозные планы реформации СССР.

Однажды, уже летом, на хозяйскую дачу приехали Хрущёв с Маленковым. Они походили по дому, повспоминали, что тут бывало при хозяине. Потом вышли в сад, на воздух, для нужного разговора. Погода стояла прекрасная, но Микиту она не радовала: он был тревожен.

- Ты представь, Маланья, - жаловался он на покойника, - я ему говорю: не могу я вприсядку! Ну, не могу, ноги уже не те, болят!.. А он, ирод, говорит – пляши! Подозвал меня так, и говорит на ухо: «А то, говорит, пасть порву». Ух, гнус, кровопийца!..

- Так гопак же твоя стихия, - смеялся Маленков, и тоже мрачнел, вспоминая. – А меня пить заставлял, сволочь. Прямо литрами... А у меня ведь желудок, печень! И «Маланьей» дразнил...

- А кто ж ты? – удивился Микита. – Ах, да!.. Дразнился – ерунда! А что он с нашим Всесоюзным козлом сделал?.. Слушай, а что-то НОВЫЙ ещё будет делать?!

- Я?.. Ничего я не буду делать...

- Да не о тебе речь, Маланья! – отмахнулся Микита. – Я о Берии думаю. Что-то он соколом нынче летает... Хозяином себя чувствует, гад! И ведь точно, ребята его всюду, куда ни глянь. Что делать будем?

- Ну, не знаю... Может, ты, Микита, соберёшь президиум? Подготовим ему обвинения в самоуправстве, выведем из состава, снимем с постов... А то, может, арестуем?

- А если он нас? – мрачно заметил Микита. – Нельзя тут с кондачка действовать. Можно без головы остаться. Есть у меня один планчик...

И он, как в воду прыгнув, решился выложить Маланье своё страшное предложение.