Всеволод Шипунский - Записки натуриста (СИ)

Записки натуриста

Ах, лето, лето! Выедешь за город, в поля – благодать! Теплынь! Ни единой души кругом... Едешь не спеша по просёлочной дороге, по обочинам травой заросшей, а жёлтенькие, песочные такие, овсянки летят, порхают перед машиной – будто за собой зовут... А когда в поле остановишься, ляжешь в траву, руки за голову, и в небо смотришь – а над тобой, высоко в небе жаворонок завис и поёт, щебечет звонко... Подружку призывают? Или так, жизни радуются. Ветерок травы колышет... Где-то вдалеке комариный писк машин на трассе... И тишина...

Высоко-высоко, вижу, парит орлан-белохвост, красавец. В воздухе он неподвижен, висит, как воздушный змей. Думал, что врагов у него нет – какие могут быть враги у такого хищника? А потом был свидетелем, как три подлых вороны, собравшись стаей, гоняли бедного орлана над полем... Не охоться, мол, здесь, это наше место. Так и выгнали! До чего подлые птицы.

Вдруг невдалеке слышу: «Кар-рр!» Легка на помине! Смотрю, в куртине деревьев вокруг озерца, на верху – воронье гнездо. Боже, какой ужас! палки торчат во все стороны... И где там можно поместиться? Никакой эстетики у этой твари. Но умна, сволочь, как никакая другая. Видел однажды: сидит ворона на ветке, а в лапе (!) держит тетрапак небольшой из-под сока, и клювом его продалбливает. Почти как в басне Крылова: «Вороне где-то бог послал коробку сока...»

А что, помню, вытворяла одна наглая ворона у нас в экспедиции!.. Это отдельная история.

Над нашим обеденным столом, на дереве, возле кострища, где варилась еда, ворона эта устроила свой наблюдательный пункт. Как только люди отходили, она спускалась вниз, на промысел. Ходила по столу, лапой открывала кастрюли, сдвигала крышки с мисок, запускала клюв в банки со сгущёнкой – закусывала, то есть, без стеснения и весьма разнообразно. К людям относилась с большим презрением! Когда на неё начинали кричать и гнать, она взлетала на свой НП, и сверху снисходительно на нас посматривала. Что вы, мол, как дети малые. Всё равно я здесь, никуда не денусь, и своё возьму.

В конце концов, мерзавка поплатилась за свою наглость. А ведь её товарки-вороны всегда сидели неподалёку и всё, бывало, кричали ей, призывали быть осторожнее, не наглеть так. Нет! Не внимала она и своим собратьям. Лишь с ленцой так, бывало, ответит им «Кар-рр!» Не учите, мол, учёного, вы, бестолочи. Учитесь лучше, как надо жить!

Финал был закономерным: заряд дроби догнал её на взлёте, изрешетил, и она камнем рухну мне под ноги. Я склонился над горячим ещё, чёрным трупиком в перьях: из большого пробитого клюва вместе с паром последнего дыхания покидала тело и глупая воронья душа...

Чтоб неповадно было остальным, я подвесил ворону неподалёку на ветку, но это было излишним. Вороньи собратья, которые всё прекрасно видели, подняли тогда невообразимый гвалт – их возмущению подлыми людьми-убийцами не было предела! Но после ни одной смелой вороны более не находилось.

* * *

...Однако хватит на травке отдыхать. Я для чего приехал? Движение – жизнь! Вперёд! Быстренько снимаю брюки, сандалии и всё остальное. Надеваю шорты, кроссовки, делаю лёгкую разминку и, заперев на всякий случай машину, выхожу на свою трассу. Заросшая травой, а по обочинам - высоким розовым иван-чаем, безлюдная дорога предо мною тянется через поля, уходя вдаль. Моя норма на сегодня – три километра. Трасса давно промерена; я включаю часы и легко трогаюсь.

Первые полкилометра разминочные, ноги должны разойтись, ступни привыкнуть – бегу не спеша, трусцой. Потом два километра бега равномерного, не забывая следить, чтоб бег этот не был таким уж лёгким. Тело нужно как следует нагрузить! Цигель, цигель! Хватаю ртом воздух и бегу, бегу, бегу... Жарко, пот заливает глаза, капли падают на дорогу. Во рту сухо. Бегу уже чистых 10 минут, сердце выскакивает; да скоро ли этот финиш?.. Вот ещё метром двести, и...

Что такое? Впереди меня идёт неспешно по пустынной дороге совершенно голый человек. Загорелый весь такой, в одних сандалиях. Задница по степени загара ничуть не уступает спине. Значит, всегда голым загорает... Нудист со стажем! Не оборачиваясь, пробегаю мимо – зачем смущать мужика?

У небольшой купы деревьев - финиш. Минутный отдых, чуть-чуть успокоить дыхание. И тут же в обратный путь - последние 500 метров, но в предельном темпе!

...А где же мой нудист? На дороге – никого. Оглядываю окрестности и вижу его уже далеко в поле. Там его лёжка. Всё же застеснялся мужик, убежал от меня. Не настоящий нудист оказался, стеснительный.