Эстер Фриснер - Смерть и библиотекарь

Ещё одетый для танца, он помог ей встать. Она вернулась в объятья зелёного кресла и снова раскрыла книгу.

— Всё вижу без очков, и это в моём-то возрасте. Чудо, да и только, — сказала она. И добавила: — Обещай не пугать их.

Он покорно кивнул, не понимая, и стал дамой того же возраста: в руках комок тёмной пряжи, у ног чёрный игрушечный пёсик: образ бедной родственницы, чья плата за хлебную корку и место у камелька — молчание и незаметность.

Часы на каминной полке пробили полночь.

Стеклянные двери скрипнули, уступая робкой детской руке. Тёмная головка заглянула в щель.

— Мама? — вздохнул ветер.

Она не подняла глаз. Провеяв над ковром, ребёнок примостился в её тени. Его голова легла на её колени, и тонкие, молочные пальчики, коим полагалось быть розовыми и пухлыми и пахнуть тальком, не плесенью, сжали её запястье.

— Почитай мне.

— Ну и ну, Дэни. Я тебе удивляюсь, — мягко пожурила она. — Знаешь ведь, мы не можем начать без твоих друзей.

Тем же ветром в открытые двери внесло ещё призраки: всполохи, вихри, кипучие клубы детей. Они влетели в тёмную библиотеку, взвиваясь воронками, как осенние лёгкие листья, оседая в уютных углах и любимых креслах, и когда успокоился воздух, потревоженный их прибытием, они все, внимая, сидели вкруг кресла Луизы Фостер.

В ладонь гостьи вползла крохотная ладошка, что вцепилась некогда мокрой хваткой, которую гостья постаралась тогда разжать как можно нежнее, в грудь отчаявшейся молодой матери. Мать, в отличие от ребёнка, не утонула. Не её, гостьи, ума дело было спрашивать, что сталось с её подопечными. Дитя настойчиво потянуло за руку, потом забралось на колени, незваное. Довольно вздохнув, — вот кто-то знакомый, — девочка прижалась щекой к шали на плече дамы. Девочка была боса, от золотистых волос тянуло дымом завода и речной водой.

— Ну что, начнём? — просияла поверх раскрытой книги мисс Фостер, зажигая улыбки. — Если будете вести себя хорошо, сегодня мы дочитаем «Приключения Тома Сойера», а потом… — Она осеклась, но дала о себе знать, как говорил судья Фостер, «порода». Она продолжила: — А потом спать.

Она посмотрела на терпеливо ждущую гостью.

— Видишь? Кто-то должен читать им хотя бы сейчас. Они слишком маленькие, им не успели рассказать старые сказки, они не слышали про Матушку Гусыню, про коалу Ким. А легенды о короле Артуре, а граф Монте-Кристо, а… а… ах! Разве можно не почитать детям на ночь? И я пытаюсь.

— Когда… — Дама с собачкой облизала вдруг пересохшие губы. — Когда они пришли к тебе в первый раз?

Ребёнок, прижавшийся к плечу гостьи, поёрзал и, запустив ручонки в путаную пряжу на её коленях, счастливо уселся в гнезде из гордиевых узлов, таких же сложных — и простых — как мир.

— Вскоре после того, как я — по смерти отца — превратила эту комнату в городскую библиотеку. Я повымела с полок юридическую литературу и под завязку набила их рассказами о чудесах, приключениях, озорстве и смехе. Однажды в полночь я сидела здесь, читая вслух стихи Эшера, — тогда-то и пришёл первый. — Она наклонилась вперёд и ласково взъерошила волосы мальчонки, чьё изнурённое личико хранило следы угольной пыли. — Вот уж не думала, что можно тосковать по чему-то, чего не знал.

Нагнувшись, она подняла мальчика, который цепко держался за юбку, к себе на колени, и прижала его головку к груди. Чёрные кудри призрака завивались вокруг медальона, где хранилась одна его убежавшая прядь.

— Однажды ночью он пришёл с остальными. От самого Нью-Йорка, представляешь? А дороги такие холодные. — Она коснулась губами бледного лобика. — Такие холодные. — Она поставила ребёнка к остальным и улыбнулась с напускной бодростью. — Дети спят слаще, если их угостить историей, не замечал? — И, не дожидаясь ответа: — Прости, не хочу заставлять их ждать.

Мисс Фостер начала рассказ о последнем приключении Тома Сойера. Масляная лампа изглаживала следы болезни, голода и насильственной смерти с лиц маленьких слушателей. Слова проникали под кожу, зажигали свет наслаждения в жадных глазах. Гостья в кресле почувствовала, как комнату наполняет странная сила. Призраки отряхали с себя печаль, боль и смерть. Всё, что оставалось — дети и чудо.

Наконец мисс Фостер закрыла книгу.

— Конец, — объявила она с той же застывшей улыбкой.

Дети смотрели, надеясь на продолжение.

— Это был конец, — мягко повторила она. — Увы, это всё.

Глаза маленьких призраков погасли. По одному, по двое они нехотя потянулись прочь от света лампы, обратно в холодную лунную ночь.