Роберт Блох - Кушетка

Затем открылась дверь, и Ланселот снова фыркнул. В этот раз он, вероятно, тоже был прав, поскольку миссис Квимби в дезабилье вряд ли заслуживала чего-то большего, нежели рассеянное фырканье.

Ее седеющие волосы вились мелкими кудряшками, а халат, под стать хозяйке, был измят и поношен. Она подмигнула Ланселоту и улыбнулась.

— Доброе утро, киса.

Ланселот решил, что был несправедлив к ней. Он перестал фыркать и замурлыкал, крутясь возле пухлых лодыжек. Миссис Квимби наклонилась, чтобы погладить кота, и мимоходом взглянула на газету.

—Читай-ем новости... м-м?

Ланселот узнал тошнотворный тон, каким большинство женщин обращается к домашним животным, младенцам, детям — практически ко всем, кроме мужчин.

Он цапнул газету с плохо скрытым раздражением. Миссис Квимби оттолкнула кота.

— Брось... Дай маме газету, будь паинькой... да... да...

Она подняла газету выше. Моргая, развернула ее и пробежала глазами заголовки.

— Боже мой, киса! Еще один!

Она уставилась на внушительных размеров заголовок и прочла его вспух:

„УБИЙСТВО В НИЖНЕМ ГОРОДЕ!”

Она покачала головой.

— Ты видишь это, киса? Мама ни за что не позволит тебе ходить в нижний город. Нет. сэр!

Ланселот терпеливо вынес и это, ожидая, что будет дальше.

— Хочешь пойти домой и позавтракать с мамой? — говоря так, миссис Квимби склонилась к коту и подняла его, поглаживая. — Разумеется, он хочет, ну, пошли, хорошенько позавтракаем и узнаем все об этом безумно интересном убийстве!

Она внесла кота в полутемную переднюю; пересекла гостиную, где пожелтевшие чехлы укрывали мебель, а каминные часы с купидоном отсчитывали минуты своего второго века. В этом украшении чувствовался налет поздней готики, и он же присутствовал во всем интерьере.

Но телефон был современный.

Миссис Квимби, услышав звонок, опустила Ланселота на ковер и направилась обратно в коридор.

Она вышла на лестницу.

— Иду-иду!

Телефон не отреагировал и продолжал дребезжать. Миссис Квимби сняла трубку настенного аппарата на площадке второго этажа и выдохнула:

— Алло! Да... Он здесь... Минуточку...

Она пошла к холлу, но заколебалась у двери ванной: в раковине журчала вода, не мешало бы постучать.

— Чарльз?

— Да, — голос звучал приглушенно, — войдите.

Она приоткрыла дверь и сунула голову в ванную. Чарльз, полностью одетый, стоял перед зеркалом и чистил зубы.

— Вас к телефону.

— Спасибо, миссис Квимби. Сейчас иду.

Он подарил ей улыбку, и миссис унесла ее с собой.

Чарльз вытер лицо, повесил полотенце на крючок и вышел. Трубка болталась у стены, как маленький черный младенец на пуповине.

— Алло! О, да, доктор!

Это Янц. Трескучий голос говорил что-то о Майерсе, но Чарльз на мгновение отключился, потому что ему стало не до Янца.

По лестнице в холл спускалась Джин Квимби; ее длинные волосы разметались по плечам, халат плотно, облегал соблазнительную фигурку...

Держа возле уха приемник, она медленно прошла мимо Чарльза, кивнув ему с демонстративным безразличием. Чарльз повернулся, глядя ей вслед, потом сосредоточился на трубке.

— Вы не могли бы повторить, доктор... Да. Он снова звонил вам? О... понимаю. Ну конечно, я могу с ним встретиться. Что вы думаете?

На самом деле его не заботило, что думает доктор Янц. Ему хватало собственных мыслей, пока он следил за телом Джин, спускающейся по лестнице.

Но нужно было ответить.

— Конечно, я не откажусь от такого шанса. Нет, я могу пойти туда в полдень, если ему это подходит.

Джин исчезла.

— Спасибо, доктор, — сказал Чарльз. Нет, сейчас у меня нет на уме ничего другого. Совсем ничего.

Это была правда. В данный момент на уме у него уже ничего не было.

Чарльз повесил трубку. Так значит, Майерс хочет увидеться с ним. Нет причин отказываться. Образцовые пациенты всегда готовы к содействию.

Он пошел вниз, и, поскольку его никто не видел, попробовал изобразить походку Джин. Интересно, что это такое — быть веселой девочкой?

Он улыбнулся, покачал головой и перестал двигать бедрами. Образцовые пациенты так себя не ведут.

Кроме того, на кухне была Джин.

Когда Чарльз прислонился к дверному косяку, она сидела за столом и пила кофе. Газета лежала около сахарницы. Джин смотрела на Чарльза так, что Чарльз покачал головой. Ясно было, что эта нахальная девчонка привыкла к восторженным взглядам.

Он кивнул на плиту.

— Как насчет кофе?

— Угощайся.

Чарльз взял одну из чашек, стоявших на полке, налил кофе. Отнес чашку на стол. Сел напротив Джин, сделал глоток.