Кортни Коул - Ноктэ [litres]

Однако когда я снова открываю глаза, оно все еще здесь, со мной.

Мне все еще тепло.

Я все еще жива.

И Дэр рядом. Он улыбается, опуская глаза на меня и подавая руку, чтобы помочь мне подняться с земли. Я встаю на ноги и снова смотрю на имя моего брата, выгравированное на плите.

Сладких снов, милый Финн.

– Я люблю тебя, Финн, – говорю я ему, наклоняясь и целуя верхушку надгробия. – Еще увидимся.

Мы снова проходим через кладбищенские ворота, но прежде чем мы опять заберемся на байк, я еще раз смотрю в самое прекрасное лицо на свете.

– Это все ты, – мягко говорю ему я, – ты – тот, кто вернул меня к жизни. Ты вернул мне мою реальность. Ты держал меня на плаву, был моим якорем, ты просто любил меня все это время. Я думала, что из-за тебя я сломаюсь, но я так считала только потому, что не понимала всего. А все это время ты просто пытался мне помочь.

Он притягивает меня к себе и нежно целует.

– Я люблю тебя, Калла.

– Я знаю.

В этот момент я точно знаю, что это правда. Впервые за несколько месяцев. Я это чувствую. Поэтому я верю.

Я забираюсь на мотоцикл следом за Дэром и прижимаюсь щекой к его спине.

Под моими ладонями бьется его сердце: трепетное, мощное, живое.

И мне тоже нужно жить.

У меня есть для этого повод: теплый, живой и сидящий прямо передо мной.

Солнце согревает мою спину, пока мы въезжаем на гору.

Я уютно устроилась на кровати брата, положив его раскрытый дневник себе на колени. Здесь, среди его вещей, сильнее всего ощущается его присутствие. Это помогает мне расслабиться и почувствовать себя комфортно.

Я открываю потрепанную книжицу и пролистываю несколько страниц, прежде чем нахожу то, что искала… последние несколько записей. Моя кровь стынет в жилах, когда взгляд пробегает сквозь строчки… Сумасшедший, безумный бред образует линии и наполняет всю страницу.

Все это написано моим почерком.

– Я думала, что я – это он, – бормочу я. – Под конец его дневник стал моим.

Дэр сидит рядом, не рискуя нарушать личное пространство моего брата. Он знает, насколько священно оно для меня, в особенности теперь.

– Человеческий организм – потрясающая вещь, – говорит он, словно ведет научную лекцию. – Твой разум отлично знает, как оградить тебя от излишней боли.

Я кручу в своей ладони карту Таро, проводя пальцем по надорванным краям.

– Интересно, что она означает, – любопытным шепотом бормочу я. – Я не знала, что Финн умеет их читать.

Дэр молчит, потому что, естественно, мы никогда не узнаем ответ.

Внезапно дневник выпадает у меня из рук, страницы пролистываются в хаотичном порядке.

Когда он касается пола, задняя часть его обложки захлопывается… На ней выгравирована идеальная метафора для всей его жизни.

История окончена.

Я сглатываю.

– Любовь всегда была для него метафорой, – произношу я.

– Что? – Дэр наклоняется поближе ко мне, но я лишь встряхиваю головой.

– Ничего.

– Прогуляемся по пляжу? – слегка улыбаясь, предлагает он. – Нам обоим нужно подышать свежим воздухом.

Мы спускаемся вниз по ступенькам, и я вздрагиваю, когда мы проходим мимо молельни, потому что в памяти всплывает день похорон. Меня передергивает, когда перед нами оказывается сарай: я помню, как Финн рубил здесь дрова. А еще все внутри меня сжимается, когда мы проходим мимо причала, ведь мы с братом так часто выходили в море на лодке.

– Той ночью… когда я напилась. Я сидела здесь и ждала, когда Финн причалит сюда на нашей лодке. Но на самом деле это была я. Я выходила в море на лодке одна.

Дэр смотрит в океанскую даль.

– Я тогда наблюдал за тобой, и когда ты ступила на берег, то сразу понял, что ты пьяна.

Я сильнее сжимаю его ладонь, но смотрю вдаль. Потому что, господи, мне так стыдно за это! За все это!

– И там, в Ноктэ, – бормочу я, – те инициалы принадлежали нам. Мы ходили туда несколько раз.

– Да. Тебе и мне. А еще Финну.

Я смотрю на него совершенно по-новому, потому что до этого в фокусе моего внимания была только моя собственная боль, но я совсем не задумывалась о нем. За то время, что Дэр провел здесь, они с Финном стали хорошими друзьями.

– Ты помогал Финну с его выпускным научным проектом. – Моя память внезапно воссоздает момент, когда Финн и Дэр корпели над кухонным столом, собрав трубки для лабораторных опытов и другие инструменты.

Дэр улыбается.

– Да. Возможно, дом взлетел бы на воздух, если бы он делал это в одиночку.