Кортни Коул - Ноктэ [litres]

– Я хочу видеть его, – говорю я спокойно. – Если это правда, то я хочу посмотреть.

Даже не дослушав меня, отец с силой встряхивает головой, его ладонь на моей руке.

– Нет!

– Да.

Я не дожидаюсь его одобрения, я просто срываюсь с места, выбегаю из дома, перескакиваю через ступеньки и устремляюсь на пляж. Я слышу, как окликает меня Дэр, но я не оглядываюсь и не останавливаюсь. На месте уже собрались пожарные, полиция, «Скорая помощь», один из спасательной бригады пытается преградить мне путь.

– Мисс, туда нельзя! – серьезно произносит он, на его лице читается потрясение. – Оставайтесь на месте.

Но я прорываюсь вперед, потому что уже вижу Финна.

Я вижу его помятую красную машину, которую почти вытащили из воды.

Я вижу, как кого-то укладывают на песок и накрывают простыней.

Я спокойно подхожу к этому кому-то, потому что даже если это автомобиль Финна, это не может быть мой брат. Это просто не могло случиться, потому что он мой близнец, а я ничего такого не предвидела. Я бы знала это наперед, так ведь?

Из-за густого тумана я слышу голос Дэра, зовущий меня.

Я делаю шаг.

Еще один.

И еще.

Падаю на колени рядом с простыней, накрывающей человека.

Мои пальцы дрожат.

Сердце колотится с бешеной скоростью.

На нем джинсы и рубашка с высоким воротником. Одежда для похода на концерт. Он бледный, худой и высокий. Хрупкий. Холодный. Мертвый.

Он – Финн.

Я не могу дышать, держа его влажную руку в своей. Я склоняюсь над ним и рыдаю, безуспешно пытаясь дышать, стараясь произнести хоть слово.

Он не выглядит так, как человек, попавший в автомобильную аварию. У него всего одна рана на лбу, больше ни следа. И у него белое лицо. Белоснежно-бледное.

– Пожалуйста, – умоляю я. – Нет! Не сегодня! Нет!

Я обрушиваюсь на землю. Чьи-то руки опускаются мне на спину, но я стряхиваю их с себя, потому что это Финн. Мы – Калла и Финн. Он часть меня, а я – его часть, и это просто не могло произойти.

Меня сокрушают рыдания, от этого ребра начинают болеть, горло становится сухим, как наждачная бумага, и я с жадностью глотаю воздух, словно рыба, выброшенная на берег.

– Я люблю тебя, – выдавливаю я, когда ко мне возвращается способность говорить, – Прости, что не поехала с тобой. Прости, что не смогла спасти тебя. Прости меня. Прости!

Я все еще плачу, когда большие руки накрывают мои плечи, отрывают меня от земли, я оказываюсь в чьих-то сильных объятиях.

– Тише, Калла, – шепчет мне на ухо папа, – все будет хорошо. Он знал, что ты его любишь.

– Разве он знал? – резко спрашиваю я, отстраняясь, чтобы лучше видеть лицо отца. – Он хотел, чтобы я поехала с ним, а я отказалась. А теперь он мертв. Я позвонила маме, и теперь они погибли.

Папа снова прижимает меня к себе и поглаживает меня по спине, показывая мне нежность, о которой я даже не догадывалась.

– Это не твоя вина, – говорит он мне между едва сдерживаемыми рыданиями. – Он знал, что ты любишь его, милая. Это знали все. И мама тоже.

Моя мать. Я сглатываю еще один удушающий спазм рыдания.

Этого не может быть.

Этого не может быть.

Это не моя жизнь.

Я стряхиваю с себя руки отца и иду неестественной походкой обратно к тропинкам, мимо врачей, мимо полицейских, мимо нескольких пар безжалостно уставившихся на меня глаз. Я направляюсь прямо в комнату Финна, где обессиленно падаю на его кровать.

Краем глаза я замечаю дневник Финна.

Беру его в руки, читая фразы, написанные до боли знакомым почерком горячо любимыми мной руками.

Serva me, servabo te.

Спаси меня, и будешь спасена.

Хорошо.

Я поняла тебя, Финн.

Закрываю глаза, потому что уже завтра, когда я проснусь, я обнаружу, что все это было всего лишь сном. Это просто кошмар. По-другому быть не может.

Я быстро погружаюсь в сон, а когда я проснусь, я должна буду спасти Финна.

Я просыпаюсь и вздрагиваю: воспоминания о той ночи слишком живые, они окутывают меня ужасом и парализуют.

Солнечный свет заливает мою комнату, просачиваясь в каждый пустой угол.

Я выбираюсь из постели, а затем выглядываю из окна. Дэр с отцом сидят на крыльце и дружески общаются.

Я накидываю какую-то одежду и выскальзываю через заднюю дверь, спешно направляясь к дороге. Вскоре начинается дождь, однако я просто надеваю на голову капюшон и не останавливаюсь.