Ксения Сергеева - Ткач

Дно оглушило Фина мгновенно. Столько шума он не слышал еще никогда и непроизвольно закрыл уши, пригнувшись.

— Да, — старческий голос раздался за его спиной, — когда рядом аэропорт, шум мешает, но к нему быстро привыкаешь!

— Аэропорт?

Фин обернулся. Старик в кресле-качалке улыбался, глядя на озадаченного молодого человека, и указывал пальцем вверх. Фин поднял голову. Огромная туша самолета набирала высоту, взмывая в небо…

— Как птица…

Фин долго не мог оторваться от удивительного зрелища. Всё, что он читал об эфирах, не шло в сравнение с тем, что он видел сейчас. Пожалуй, только то, что когда-то краем уха он слышал об изобретателях Фатерники и их удивительных творениях, позволило ему не убежать в страхе. Он знал, с чем столкнулся. Выходит…

— Дедушка, это Фатерника?

— Э-э-э, нет, сынок, ты что?!

Пришла пора Фина удивляться. Он не был самым внимательным учеником, но готов был поклясться, что не знает эфира с таким названием.

— И… что это за место?

Похоже, дедок получал невероятное удовольствие от абсурдного разговора:

— Это город. Большой город, — широкий размах рук, очевидно, должен был символизировать размеры поселения. — Здесь живут люди.

— Живут? То есть… И это не Дно?

— Ну-у-у, не знаю, как посмотреть, мальчик…

Фин окончательно запутался:

— А как нужно смотреть?

— Смотреть нужно вперед! Откуда ты свалился такой? Я только стал засыпать, а тут ты! И как подкрался?..

— Я не крался… Я просто… Меня зовут Фин.

— Фин! Хорошая кличка. Садись, Фин, потолкуем, — старик указал на плетеный стул рядом с собой.

Только теперь Фин огляделся. Он находился в саду, над ним привычно простиралось небо, затянутое тучами, но, по всей видимости, голубое, скорее всего, стояла ранняя осень, когда еще тепло, но яблоки уже наливаются соком и тянут ветви к земле. Где-то за стволами деревьев виднелся край деревянного дома, скорее всего двухэтажного или с очень высокой крышей. Фин осторожно опустился на предложенный стул.

— Ты вор?

— Нет.

— А как ты сюда попал? У меня высокие заборы, а ворота заперты…

— Я… ловкий.

— А зачем ты пришел ко мне?

— Я, по сути, не к вам, я вообще…

— Но в этом доме живу только я. Иногда заходит сосед, мы играем в шахматы, а больше никто и не приходит…

Старик, казалось, совершенно не боялся Фина, он выглядел больше заинтересованным, нежели испуганным, а Фин впервые не знал, что ответить, потому что проницательный взгляд никак не позволял солгать, да и обстоятельства появления не давали возможности хоть как-то вывернуться.

— Я прибыл из полотна, что связывает миры.

— О-о-о, — дед подался вперед, подслеповато щурясь. — Рассказывай!

И Фин рассказал, не отдавая себе отчета в том, что о некоторых вещах лучше было бы умолчать, какие-то выразить иначе: он захлебывался словами и отчаянно жестикулировал, сам удивляясь тому, откуда взялось почти безграничное доверие к неизвестному старику. С другой стороны, что разбитый артритом человек мог бы ему сделать?

Долгие несколько минут после завершения повествования старик молчал, затем пожевал губами воздух и произнес:

— Ты актер?

— Нет, — Фин удивился подобной реакции, потому пребывал в некотором замешательстве. — Правда несколько раз я позволил себе не быть тем, кто я есть на самом деле. Вы помните, я рассказывал…

— Да-а-а, помню. Странный ты. Зачем с братом не пошел? У тебя был бы почет, уважение…

— Или смерть. Я до сих пор не знаю точно, что с ним.

— Да всё с ним в порядке, — дед с такой уверенностью махнул рукой, словно точно знал, что происходит по ту сторону полотна, о котором и узнал-то несколько минут назад. Фин списал подобное поведение на старческое понимание бренности и волнений.

— Быть может, но, как бы то ни было, теперь я здесь. И совершенно не представляю, что это за эфир.

— Не хуже да и не лучше других… — так же спокойно заявил старик, помолчал и добавил: — Надо думать, что не хуже и не лучше.

— Расскажете мне?

Фин понял, что никто в этом дворе не будет смеяться над его историей, не сочтет сумасшедшим, хотя по реакции собеседника ясно видно, что ни о каком Саоссе, Владыке и Полотне здесь слыхом не слыхивали. Здесь даже и магии-то особой нет, только чье-то неуловимое вмешательство. Впрочем, об этом он подумает позже. Слишком уж многое произошло с ним за последние… сутки? несколько часов? недель? Между тем, старик, внимательно глядящий на Фина, набил трубку, закурил и прокашлялся: