Ксения Сергеева - Ткач

Прокалывая последней брошью со дна старой корзины тонкую ткань детского платишка, ловец вздрогнул от тихого шепота:

— А что же ты? Неужели никогда не излечивал сердце свое этим жемчугом?

Он поднял глаза, темные и полные тишины неизбежного, к лицу девочки.

— Нет.

— Отчего же, ведь стольких ты спас, а себе помочь не желаешь?

— Могу ли я? Столько еще не сделано.

— Как можешь ты помогать другим, когда себя не спасаешь? Не исцелится мир, покуда целители будут болеть душою.

Долго смотрел в детские, но искренние глаза отшельник, коротко кивнул и покинул город. Вернувшись, не опустился он на лавку у огня, не проводил искрящееся в воде солнце взглядом. Ловец ловил на тонкие пальцы паутину черно-жемчужного плетения, скрытого ранее в незатейливой шкатулке, и молчал. Ночью, когда волны замедлили свой бег и, тихо шурша, обступили дорожку к суше, он вышел из дому. Путь его не был далек. Каменная дева спокойно глядела на ловца, приближавшегося, прячущего свои незатейливые дары. Не дрогнули девичьи пальцы, не сдул ветер прядку волос, щекоча щеки. Только пробежала по траве незамеченной тень, да разгорелись чуть ярче звездные точки. Опустилось на плечи безжизненные ожерелье, тихим шепотом провожал его отшельник:

— Была ты светом этого мира, но и светом для одного единственного сердца. Не приняла ты боли этого края, прими боль того, кто единственным любил тебя. Каждая слеза моя — украшение для твоей души, потому что сердце твое давно красит всю мою жизнь.

Померкла, скрывшись за облаком, Луна, погружая поляну в темноту — в мгновение новым светом осиянную. Улыбалась юная богиня, касаясь пальцами ниток жемчуга, глядела на любимого, забытого за годами разлуки странника.

— Ты пришел.

— Да.

— Ждал?

— Лишь укора ребенка, как было завещано.

— Справедлив ли он был?

— Иначе не стоял бы здесь.

Ранним утром проснулась девочка. Шла благодарить богиню за исцеление да прятать у подножия дивной статуи, как повелось, жемчуг ловца. Только не нашла она изваяния, лишь фиалковый цвет да открытую настежь дверь в доме на краю каменной гряды, уходящей далеко в тихое, как никогда доселе, море.

Фин не заметил, как к нему присоединились еще несколько слушающих. С последним словом чудного сказания о неизвестной богине и неизвестном доселе камне вокруг установилась полная тишина. Старуха-сказительница молчала, дыхание её было похоже на кудахтанье.

— Скажи, бабушка, а откуда ты знаешь такую сказку? — Сид в который раз удивил Фина своим неожиданным появлением.

— Однажды, много лет назад, на нашем Сборе я встретила мужчину, который рассказывал её.

— А не помнишь ли ты его имени?

— Нет, не помню, так много лет прошло. Только явно он был не из наших мест, бледнюч больно, да глаза как плошки.

— А не видала ли ты когда моря?

— Нет, не видала, мне так объяснили, что оно как озеро большое, а волны его, как трава…

— Верно, бабушка, верно, — Сид оставил несколько свечей возле подола старухиной юбки и дал брату знак отправляться за ним.

Они вышли за пределы стоянки. Ночь ласкала травы, шуршала вдалеке дождем, прерывалась криком степных птиц. Горы высились за их спиной, как самый надежный страж покоя и тишины.

— Им не нужны горы, верно?

— Вряд ли им хоть что-то нужно… — Сид помолчал какое-то время. — Понравилась сказка?

— Да, только больно уж странная для здешних мест.

— Нет у них ни моря, ни иных богов, кроме солнц и земли, ни жемчуга, ни торговых деревень…

— Кто же рассказал им эту сказку?

— Кто-то, похожий на нас с тобой, похожий на Тилл. И было это ровно десять лет назад.

— Ты думаешь…

— Кто-то потерял здесь девочку, кто-то, прошедший сквозь полотно, подобно нам, кто-то, рассказывающий саосские сказки.

— И что ты предлагаешь?

— Выяснить, кто он.

— Но как?

— Поспрашиваем, — Сид развернулся к лагерю, — приглядимся…

У здешних племен не было властителей, каждая община имела главу, который заведовал всеми делами табора, но легко слагал полномочия по старой традиции перехода обязанностей. Циркачи во всем полагались на деда Дентара. Уже несколько десятков лет о традиции умалчивали, потому что никто лучше него не мог определить направление пути или отыскать воду, оборониться от огромных кошек, выходящих по ночам на охоту, или выдумать имя ребенку. В то время, когда появилась в общине Тилл, Дентар руководил циркачами уже второй десяток лет. Крик малыша он услышал первым. Звездная ночь была тихой, и степь разрывалась плачем. Дед и нашел малютку, лежащую в траве. Ей не было даже года. Тонкая ткань скрывала крохотное тельце — и ничего больше у ребенка не было. Словно с неба упала, подумал тогда Дентар. Ни следов копыт, ни вещей, ни пепла, никакого намёка на борьбу или то, что хоть кто-то был здесь, кроме девочки.