Ксения Сергеева - Ткач

— Но ведь Ворон убит… Зачем ему? — Лита была в недоумении.

— Ничто не исчезает, — Фин улыбался. — Всё идет к свету. По своему пути, но идет. Мы можем упростить этот путь, можем усложить, но зачем усложнять?

— Но ведь демон — зло!

— И ты помогла ему, злу, уйти отсюда с миром, тем самым преумножив добро. Разве это плохо?

Лита пожала плечами. Наверное, она не вполне понимала, что же такое ей толкует Фин, но разобраться старалась. Выходит, не случайно тогда глашатай постучал в двери сеновала. Для того нужна была ему девушка, чтобы преумножить добро, чтобы очистить…

— Поэтому твой брат не хотел, чтобы Верховный умер? Чтобы ничего не загораживало путь свету?

— Да. И чтобы путь магистра тоже не прервался во зле. Но у нас не получилось.

Девушка хотела возразить, но не нашла аргументов, не оспоренных ранее.

— А этот свет?

— О, этот свет… Красивый он был, правда? — Фин берег воспоминание, глаза его лучились всякий раз, как он видел сияние Саосса.

— Да, очень. Но что он такое? И ты…и твой брат… и как ты там оказался?

— Боюсь, что этого я объяснить тебе не могу. Боюсь, что именно из-за этого великолепного света мы и расстанемся с тобой, маленькая Лита.

Анта смотрела в окно. Её ничего не тревожило сейчас, кроме попыток углядеть хотя бы одну крохотную точку там, внизу, в вымороженной долине. Мидар гладил жену по спине, разглядывая её кудри. Сыновья не унаследовали серебро волос матери, а жаль…

— Не жди, Анта, они не появятся здесь, — как ни старался владыка, не мог придать голосу жесткости.

— Не могу, — тихий её голос шелестел ветром по его коже, — потому что один из них точно вернется ко мне.

— Только один? — Мидар перевел взгляд в окно.

— Только один, — Анта повернулась к мужу и обняла его.

— Кто из них?

— Я не знаю.

Мидар легко сжал подбородок Анты, приподнимая её лицо и заглядывая в глаза. У Сида её глаза. И его характер. У Фина всё наоборот. Стук в дверь оборвал мысли отца, возвращая к делам владыку.

— Господин, — Ицца не вошел в комнату, призывая Мидара из-за дверей, — господин, техники нашли Сида.

— Что?! — тонкие темные брови сошлись на переносице, Мидар так резко отпустил жену, что она отшатнулась к окну. — Где?

Анта не стала останавливать мужа, быстрым шагом покидавшего комнату, только щелкнула пальцами, подзывая своих птиц. Оперение темно-вишневого цвета, будто прозрачное, и хрупкие клювы птиц мелькнули за окном и зависли в воздухе. Две пары внимательных глаз смотрели на свою госпожу. Она улыбнулась птицам, подставляя им руки. Тонкие коготки впились в запястья.

— Я хочу знать всё, что будет сказано в Синем зале людьми в оранжевом, — одна из птиц вспорхнула с руки и вылетела в окно. — А ты лети в Диорас, найди там человека, названного Фирлитом, и призови его к госпоже вот этим.

Анта повязала черную ленту на лапу птицы. Та ответила кивком, больше похожим на поклон, расправила крылья и отправилась на запад.

Мидар всё еще носил черное. Ицца решил, что это своего рода покаяние господина: он читал, что в некоторых эфирах черный цвет — погребальный, цвет скорби. Никто не обязал бы владыку носить один и тот же цвет, но тот не изменял выбранной гамме уже несколько лет. Впрочем, мотивы Мидара не должны тревожить его советника до тех пор, пока они не оказывают влияние на полотно и эфиры. И вновь, как в первый день, Синий зал встречал техников. Ицца едва сдержал грустную улыбку.

— Итак, что у вас? — Владыка сверлил взглядом дверь за спинами мастеров.

— В одном из эфиров, владыка, было замечено Первоначальное Сида.

— Вы уверены в этом? — кажется, Мидар облегченно выдохнул, но Ицца тут же отогнал крамольную мысль с этим замечанием.

— Да, господин. Цвет полотна. Такое Первоначальное может быть только у ваших детей.

— Откуда вы знаете, что это был именно Сид?

— Его кровь, владыка, окрасила Первоначальное голубым.

— Кровь?! — Еще один выдох. Ицца заметил. И сохранил в памяти выражение глаз Мидара, которое не увидели техники, склонившие головы.

— Да, владыка. Совсем немного. И вспышка была не самой сильной, но наши приборы обнаружили её.

Мидар взмахнул рукой, прогоняя техников. Он хотел еще что-то спросить, уточнить, хотел, но передумал. Ему вдруг так захотелось остаться в одиночестве, а потом пройти по мосту, войти в покои жены и уткнуться лицом в её волосы…

— Владыка?

— Щенки! Гадкие щенки! — Мидар грохнул кулаком по столику с бокалами, хрусталь жалобно звякнул. — Что потянуло их туда, где нужно проливать кровь? Что они там делают?!