Райдо Витич - 'Стать богом

Может в этом и дело? Сантана не хотел раньше времени забегать вперед? Не верит, что она вообще сможет выздороветь?

С одной стороны вполне оправданно, с другой… не слишком ли витиевато?

Девушка почувствовала себя нехорошо — сказывалось волнение. Навалилась усталость и Вита еле дошла до комнаты. Рухнула на постель, надеясь отдохнуть к приходу Люферта. Долго ждала, но так и не дождалась — заснула.

Вита проснулась от шорохов. Сантана стоял у очага и расстегивал плотную куртку.

Девушка не стала тянуть.

― А ты оказывается архан, Сантана, ― сказала сухо, села на постели.

Мужчина обернулся и недоуменно уставился на нее:

― И что?

― Почему мне не сказал?

― Зачем? Что это меняет? Чем поможет?

Вита вздохнула: действительно. Но…

― Ты хочешь, чтобы я воевала с нами…

― Что?! ― дернулся мужчина, словно испугался. Секунда и уже стоял у ее постели, смотрел в лицо, как на сошедшую с ума. ― Кто сказал тебе этот вздор? ― отчеканил.

Вита растерялась.

― Это было бы естественно…

― Нет! Даже не думай! ― не сказал — выплюнул. Лицо стало темным от гнева и пугало девушку. ― Не тебе лезть в эти свары. Не женское дело лезть в гущу разгоряченных мужиков, под стрелы, звезды, клинки. Да ты посмотри на себя! Что ты о себе надумала? Ты кто? Что ты можешь? Ты до общей залы не можешь добраться не потеряв сознание! У нас хватает мужчин, чтобы мы брали в бой недужную женщину!

Отрезал, как пощечину дал.

Вита обиделась и не смогла это скрыть. Легла и отвернулась лицом к стене.

Стало тихо. Сантана еще попыхтел, побродил по комнате, потом и он притих.

Девушка не могла заснуть. Крутило ее от слов мужчины. Повернулась и увидела, что тот лежит на шкуре, расстелив ее у очага, а вместо подушки сунул под голову руку. Неужели он так спал все эти месяцы? Обида Виты испарилась.

― Сантана? ― позвала тихо. Мужчина повернул к ней голову:

― Что? ― в голосе больше не было злости и это приободрило Виту.

― Ангелы — клан?

― Нет, раса.

― Демоны?

― Тоже.

― А кто я? ― приподнялась на локте.

Мужчина сел, воззрился на девушку.

― Я не знаю, ― признался через паузу.

― Но как думаешь?

― Не знаю.

Оба замолчали.

Вита расстроилась. Очень плохо не знать кто ты, не иметь родных, не помнить элементарного, даже не знать свое ли имя носишь.

― Я надеялась, ты знаешь, ― прошептала.

Сантана встал и подошел к ней, сел на край постели.

― Послушай, Вита, я говорю что знаю, но не имею привычки лгать или выдумывать. Мне трудно представить, что ты ангел. Не думаю, что они стали бы отправлять свою на … Но на самом деле, неважно к какой расе ты принадлежишь, важно, что ты чувствуешь, важно на чьей стороне правда. У нас есть ангелы, они пришли к нам воевать не против своих, а против того, что они творят. Когда — то мы все мирно уживались, но потом ангелам захотелось больше власти. Мир постепенно начали делить на высших и низших, подчиненных и начал. Они решили что начала, а мы низшие. Кто-то согласился лишь бы удержать мир, а кто-то не смог стерпеть. Я не хотел воевать, но… Худой мир хуже доброй драки. Есть чувство достоинства, есть гордость, справедливость. Есть уважение к себе и своему народу. Стоять в стороне, когда нас теснят, малодушно. Ведь дошло до того, что мы живем в пещерах словно крысы!.. Я все это к тому, что неважно кто ты, важно за что.

― За вас, ― ответила не раздумывая.

― Значит ты наша, значит — демон, ― с еле заметной улыбкой коснулся ее лица, провел пальцами по щеке к губам. Вита замерла. Сердце опять бешено заколотилось и внутри словно натянулась струна.

А чему, собственно, удивляться — мужчина и женщина в одной комнате…

Очень красивый мужчина и …

Вита отвернулась: какая она — большой вопрос. Это с ним все понятно — что лицо, что тело — шедевр.

― Вита? ― позвал. И не стал ждать, потянул к себе. Девушка уперлась ладонями ему в нагую грудь и невольно застыла. Сердце было уже не унять. Сантана был слишком хорош, слишком близко, а сил противиться ему — слишком мало. Да и почему нет?!

Девушка посмотрела прямо ему в глаза и словно спичку в сухой валежник кинула.

Вспыхнули оба. Ладони мужчины впились в спину и талию, притягивая к себе, стискивая. Ноготки Виты впились ему в кожу на груди, а губы сами открылись навстречу его губам.

Сильный, властный и нежный… Эта ночь принадлежала ему, как и Вита.

Она лежала на его груди и чувствовала, как он перебирает ее волосы, нежит кожу, лаская тело.