Игорь Колосов - Росомаха

Илья поборол оцепенение, повернувшись к жене. Хотел успокоить ее, сказать, что во дворе всего лишь какая-то старуха-побирушка, но Оля опередила его:

— Она смотрит мне в живот! — вскричала жена. — Нет! Я ей ничего не дам! Пусть убирается!

Илья бросился к Оле, попытался обнять ее, но жена отбила его протянутые руки, снова вскрикнув:

— Она смотрит мне в живот!

С кровати спрыгнул Данила, подбежал к матери, плача, пытаясь ее обнять.

Илья, ругнувшись, выскочил в кухню. Похоже, истерика жены прекратится не раньше, чем Илья заставит побирушку убраться от их дома. Не раньше!

На ходу он непроизвольно схватил со стола нож. Он не думал, что это понадобится, просто прихватил для пущей убедительности своих требований. Его распирала злоба.

Илья выбежал через заднюю дверь во двор, но никого не обнаружил. Решив, что старуха вновь подошла к окну спальни, Илья бросился на угол дома, но и с торца никого не было. Старуха исчезла.

— Эй! — потребовал он. — Покажись! Покажись немедленно!

Никто не отозвался. Лишь шелестели деревья в лесу, и в доме по-прежнему рыдала жена.

Сергей Михайлович готовился отойти ко сну, когда это случилось.

Он привык бриться на ночь, чтобы утром не тратить на это время. И хотя сегодня он понимал, что завтра ему нет смысла куда-то спешить, встав рано утром, привычка все равно оставалась сильнее.

Супруга возилась на кухне — мыла чашки и блюдца после вечернего чая.

Михайлович хмурился. Мысли крутились в каких-то заоблачных далях, пропитанных тревогой и не уютом, но никак ни вокруг бритья. Не удивительно, что он порезался. Тихо выругавшись, Михайлович стер кровь, она снова выступила, но он продолжил бритье.

Он не заметил, что в какой-то момент негромкое звяканье посуды на кухне прервалось, между тем вода из крана по-прежнему текла. Михайлович как раз закончил с бритьем и ополоснул лицо, когда в зеркале возникло лицо Зинаиды Евгеньевны. Это случилось так неожиданно, что Михайлович вздрогнул.

— Зина, ты не…

— Вокруг дома кто-то ходит, — прошептала женщина.

Михайлович замер. Спину лизнул неприятный холодок.

В том, что возле дома мог кто-то быть, для такого поселка, в котором они с супругой жили, не было ничего опасного — все-таки не мегаполис, где никто никого не знает. Однако в лице Евгеньевны было что-то такое, что ясно говорило: это несет в себе опасность.

Если же добавить происходящее в последние дни в целом, любое еще недавно обычное явление в потенциале могло нести в себе угрозу.

Несмотря на возникший страх, Михайлович предположил:

— Может, опять Даменков приперся?

— Нет, — Евгеньевна уверенно покачала головой. — Это какая-то незнакомая женщина.

Упоминание о женщине придало Михайловичу уверенности. Он вышел из ванной мимо посторонившейся супруги, недовольно сказал:

— Сейчас посмотрим, что там такое.

Он прошел на кухню, поколебался и выключил свет — так он рассмотрит двор. Михайлович прильнул к окну. Сначала он ничего не увидел, но спустя несколько секунд глаза уловили какое-то движение.

Кто-то медленно выпрямился между кустарником и теплицей. Это действительно была женщина, супруга не ошиблась. Михайловичу показалось, что женщина в плаще пригибалась к земле, чтобы что-то подобрать.

Михайлович почувствовал гнев. Мало того, что незнакомка зашла на его двор, она еще и что-то берет в руки.

Не колеблясь, Михайлович шагнул к двери. Открывая ее, он вспомнил о Джеке — своей немецкой овчарке. Какого черта? Джек уже должен разрываться от лая, но он даже не гавкнул. Пожалуй, Зина его слишком перекармливает.

Михайлович вышел на заднее крыльцо, спустился по ступенькам на землю. Сейчас он задаст незваной гостье, кем бы она ни являлась.

Возле теплицы никого не было. Похоже, во дворе вообще никого не было.

Михайлович, пораженный, застыл. Он не мог ошибиться — он видел человека у себя во дворе считанные секунды назад. И Зина видела. Куда же подевалась та воровка?

Михайлович прошел к теплице, и в этот момент уловил какое-то движение — по другую сторону забора. По тропе к участку соседей медленно шла та самая женщина в плаще. Только что она находилась во дворе, и вот за какие-то секунды она одолела расстояние метров в двадцать, при этом перемахнула забор.

Михайлович, шокированный, не в силах отчетливо произнести слова, издал невнятный возглас. Он просеменил в направлении забора и смог, наконец, выкрикнуть:

— Эй! Вы кто? Что вы делали на нашем дворе?