Глен Дункан - Последний вервольф

— Не узнаю, — ответила она. — Кто он?

— Ты ведь не знаешь о ВОКСе, да?

— Что?

— Это организация. Черт, так сразу и не объяснишь. Все, что тебе сейчас надо знать, — они не друзья. Но и не вампиры. Мы должны быть осторожны.

Пауза. Потом она сказала:

— Я не сяду в самолет.

Это заставило меня на нее взглянуть. Она смотрела на меня с полным вниманием. Я знал, что она чувствует огромное облегчение. Награда за долгие часы и дни, когда она повторяла себе: ты не одна . Свобода, с которой я мог бы сейчас положить трубку, подойти к ней и обнять, была дьявольским искушением. Я прямо видел, как делаю это, чувствовал, с какой податливостью она бы ко мне прильнула. Ты знаешь, кто я, а я знаю, кто ты.

— Я не хочу , чтобы ты садилась в самолет, — сказал я. — Но мы должны убедиться, что ты в безопасности.

Мы уже стали «мы». Естественно.

— В пустыне это был ты?

— Что?

— В Калифорнии. Девять месяцев назад. Когда на меня напали. Это был ты?

Я видел дело. В конце июня 2008 года Охотники убили оборотня Альфонса Маккара в пустыне Мохаве. После этого в списке остались лишь Вольфганг и я. Во всяком случае, так думал ВОКС.

— Нет, это был не я.

Она закусила губу.

— Да, это был не ты… Я чувствую.

Все смешалось: удовольствие, неловкость, облегчение. Невероятно, но из-за нашей близости мы могли ощутить весь спектр возможных чувств. Узы между нами были почти зримыми.

— И сколько еще таких, как мы? — Она не могла выбрать, с какого вопроса начать, и сейчас вдруг поняла, что ответы могут взволновать ее еще сильней.

— Я должен был быть последним, — ответил я. — Но теперь есть ты. Не знаю, как так вышло. И не знаю, что все это значит.

Мы продолжали смотреть в разные стороны, а потом наши взгляды снова встречались. В разные стороны — и снова встреча. Это гипнотизировало. У нас обоих было неуловимое убеждение, что многие вещи даже не стоит обсуждать. Не могу поверить, что все это происходит… Я знал, что так и будет с первой секунды, как увидел тебя… — бежали внизу строчки, как в немом кино, а мы все смотрели друг на друга.

— Я не могу уехать. Даже не проси. Это нелепо.

Представляю, как 167 лет назад я подбежал бы к какому-нибудь оборотню на железнодорожной станции. Тот опустил бы свою «Таймс», посмотрел на меня поверх очков и сказал: «Да, мне все это известно, но вам придется подождать».

— Я знаю, что это трудно, — сказал я. — Мне тоже трудно. — Наши глаза встретились вновь, и я снова почувствовал эту прекрасную прозрачную нить взаимопонимания. — Но это единственный способ убедиться. Верь мне. Я просто хочу быть уверен, что ты в безопасности.

— Зачем ты им нужен? Мы нужны?

Я вкратце рассказал ей всю историю. Гелиос, вампиры, вирус. Она слушала, чуть нахмурив брови и обхватив себя одной рукой. Так могла бы выглядеть молодая мама, слушающая о плохом поведении сына в школе. Темные волосы отбрасывали на ее лицо тень в виде полумесяца. Она напоминала Ангела Чарли из 70-х. Я думал с радостью и одновременно с горечью: все эти годы… все эти годы…

— Оставайся в аэропорту. Я уйду. Если они о тебе не знают, то последуют за мной. Уезжай в Нью-Йорк. Я приеду, когда от них отделаюсь. Думаю, это не займет больше дня или двух.

— А что если тут еще есть вампиры?

— Я позвоню через полчаса. Если тут есть другие, тебя все еще будет мутить. А если один из них сядет с тобой в самолет, тебе станет по-настоящему плохо. Но это вряд ли. Если они и пошлют кого-то за тобой, это, скорее всего, будет обычный человек. Они ничего тебе не сделают, пока ты в людном месте, но будь бдительна.

— А что насчет агентов из этого ВОКСа? — спросила она. — Как я узнаю, следят ли за мной?

Она снова нахмурилась и сосредоточилась. Теперь она выглядела, как секретарша, которая записывает длиннющий список дел, пытаясь оставаться невозмутимой и не паниковать.

— Никак. Но с этим мы пока ничего не можем поделать. В любом случае, они тебя не тронут. Пока. Они любят трофеи. И будут ждать до следующего полнолуния.

Слово «полнолуние» заставило нас опять переглянуться. Мы еще не говорили об этом важном аспекте. Я засунул в таксофон последнюю монету. Я запомнил наизусть ее нью-йоркский адрес.

— Я не могу вот так взять и уехать, — сказала она. — Мне нужны ответы.

— И ты их получишь. Но не здесь и не сейчас. Сначала я должен убедиться, что ты в безопасности.

Я почувствовал в груди острую, но сладкую боль лишь оттого, что все это правда. Вдруг что-то стало для меня важным. В фильмах бывает, что кто-то случайно находит старый космический корабль, погребенный под пылью на долгие тысячелетия, включает зажигание, и все лампочки, индикаторы и приборы оживают как по волшебству. Приятная и одновременно пугающая мысль, что эта способность всегда была во мне и ждала своего часа, взволновала меня.