Фриза - Дом в огне

Но кроме дружбы с загадочным соседом, у неё имелись и другие дела. Днём девушка полола траву, вырывала сорняки, пыталась садить оставшиеся с первой покупки семена. Между досок, в процессе одной из уборок внешней стороны дома, ею была найдена тонкая книжка, больше похожая на блокнот. В ней поверх карандашных набросков с видами поля, были выведены замысловатые строчки. День ото дня она рассматривала их, но так и не нашла никакой связи с подчерком отца. Слишком много завитушек.

Насидевшись на солнце, уже ближе к закату, она начинала убирать орудия труда и запиралась в доме. Какая бы ужасная жара не стояла в поле, здесь её всегда встречала прохлада.

Иногда приходили люди. Безымянные. Они исчезали на следующий же день, оставляя после себя одежду и пакеты с покупками. Кем они были? Местными жителями? Вряд ли. На некоторых была странная одежда, почти сценическая. У других и вовсе какие-то этнические котюмы, будто кто-то взял и выхватил этих людей из их привычной жизни и отправил сюда.

Один раз, перебирая очередную сумку, Киви наткнулась на местную газету «Вестник». Но не первая полоса с предсказанием о надвигающемся на остров шторме ввергла её в ужас, а дата выхода. Февраль 2018.

— Жак, — она позвала его, хотя сосед и так стоял достаточно близко — Что это значит?

Он заглянул ей через плечо, делая вид, что читает первую страницу. Чёрная рука коснулась её распущенных волос и начала сжимать локоны. Он делал так иногда, когда хотел её успокоить.

— Прошло восемь лет, Жак?

Чёрное лицо без глаз, носа и рта повернулось к ней. Киви ждала ответа.

Он кивнул.

— Восемь лет! — она вскочила с табуретки и закружила вокруг шахматного стола — Это же не какие-то там полгода! Я думала, мы едва зиму пережили, а тут… Жак!

Силуэт слегка выпрямился. Так он становился более твердым, материальным. И мог указать ей на дверь. Что он и сделал. Киви полоснула соседа гневный взглядом, но направилась в спальню. Дверь за ней захлопнулась. Из гостиной понесло гарью. Сжег газету!

Ссориться им приходилось всего несколько раз, но никогда, никогда он не был инициатором!

Вне себя от разъедающего душу волнения, Киви принялась рассматривать замысловатые завитки в найденном блокноте. Это был стих. Только вот смысл его, сколько бы Киви не проматывала текст в уме, никак не доходил до неё…

Боже! Восемь лет! У Анни уже детишки пошли! Бойкие и озорные, должно быть все в веснушках, как мамочка! Жила ли она там же? С пожилыми родителями? Или переехала? А Бернард? Наверняка, подумал, что Киви… Господи!

Она протёрла глаза. Засыпать нельзя. Только не сейчас.

Жак вернулся из гостиной и начал готовить комнату ко сну. Затушил свечи одним прикосновением чёрной руки, плотно запер дверь и встал рядом с кроватью. От его тела исходил морозный воздух, будто из холодильника. Киви в очередной раз поежилась, ощущая резкий контраст от начавших накаляться стен и пола. Она так и не смогла привыкнуть ко всему этому.

— Жак. Нам надо поговорить.

Он был недоволен или разозлен.

— Жак, — Киви потянулась к его руке, он отдёрнул её, повернувшись к девушке спиной — Обиделся? Да что ты, в самом-то деле!

Она встала с кровати и развернула его к себе. Пальцы Жака тут же коснулись ее шеи и поползли вверх, аккуратно прикрывая её уши. Он не хотел ничего слушать. Ему нравилось жить, так как жили они эти… восемь лет.

— Ты ведь знаешь, что я хочу? У меня остались друзья там. Я должна попрощаться с ними. Стоит только подумать обо всём и… я даже засыпать боюсь теперь!

Киви сжала его руку и присела на кровати. Он опустился рядом на колени и стал ее раздевать. Делал он это очень медленно, по-хозяйски. Задержал холодные руки на ее затылке, пока развязывал лямки платья, погладил плечи, когда сдвигал вниз рукава, провел ладонью по шее вниз, распутывая цепочку крестика. Киви зажмурилась. Он хотел, чтобы она забыла. Но слишком сильно было потрясение. Она думала, что время ещё есть! Они привыкнуть друг к другу и он её отпустит! Сможешь отпустить, если захочет! Если она сумеет показать свою верность!

— Клянусь, Жак. Я вернусь. Как только увижусь с ними. Тут же вернусь.

Чёрный человек на миг отстранился и покачал головой. Начал массировать её ступни.

— Почему, Жак? Зачем?

Она и раньше задавала этот вопрос, но никогда не получала ответа. Как сейчас.

— Жак. Что ты хочешь? Всё, что угодно сделаю.

Он смотрел на неё. Внимательно.

— Жак. Дай себя увидеть.

Чёрный человек подчинился сию же секунду. Тёмный сгусток плотной материи вокруг головы разошелся, открывая взору устремленные на девушку заплаканные красные глаза. Синий рот прекратился в одну плоскую линию. Бледная кожа выглядела особенно нездоровой. Обычно он выглядел иначе. Менее мрачно, предпочитал смотреть в никуда. Когда стоял в проёме двери, ожидая её возвращений или когда делала вид, что сидит на табуретке, играя с ней в шахматы. Иногда ей даже казалось, что в он в принципе ничего не видит. Но общий образ был так прекрасен при тщательном рассмотрении, что было сложно поверить в любую ущербность. Высокий, стройный, гибкий, в своём костюме из черных волокон. У него были мощные плечи и красивые руки с длинными посиневшими пальцами. Какой-то дьявол нашептывал ей на ухо, что таких красивых не может быть в природе.