Фриза: Дом в огне

— Да, Анни, я доехала. Всё в порядке.

— Тебя не морили голодом по дороге? — от голоса служанки даже через трубку телефона веяло отчаянием — Что-то должно было случиться! Он ведь послал за тобой шпиона, да?

Киви настороженно покосилась на человека за окном магазина.

— Да.

— Вот гад! Надо было мне с тобой ехать!

Лишний раз беспокоить Анни не хотелось. Теперь, когда их разделял целый океан и ещё чёрт знает сколько миль суши, Киви следовало более тщательно выбирать слова. Бедная служанка ведь могла и правда, бросить все и явиться сюда, на проклятый остров.

— Спасибо, что разрешили воспользоваться телефоном, — как можно внятнее сказала девушка, мысленно ругаясь, что так и не взяла дополнительные уроки английского, когда была возможность — Вы не подскажете, где это место?

Пухленькая женщина за кассой провинциального магазина долго смотрела на скомканную бумажку. Она тоже не спала ночью и теперь, видимо ожидая утреннего сменщика, была готова отключиться прямо на посту. Киви ещё не настолько устала, посему решила изучить витрины, пока продавщица разбирала сложный подчерк. Похоже, едва заметный намёк на цивилизацию на этом острове всё же проглядывался. Туалетная бумага разных цветов, жидкое мыло, крема, средство от насекомых и даже электрические розетки. Странно, что все это лежало в одном месте, но сам факт того, что кто-то это покупал, предполагал, что люди в городе вовсю пользуются электроэнергией и санитарно-техническими приспособлениями.

«Слава Богу», — девушка погладила серебряный крестик, который постоянно носила на груди.

С того самого дня как дядя Бернард переступил порог её дома в Париже, все пошло наперекосяк: Анни легла в больницу с ожогами, полученными якобы в результате собственной неаккуратности, картины, которыми обладал отец Киви, были вывезены в неизвестный музей, а его рукописи, не менее ценные, бесследно пропали. Киви слабо верилось, что все это не связано с приездом родственника, который, сколько она себя помнила, ни разу не покидал своей виллы в Италии. Пожар, оставивший её без дома, стал последней каплей. Никто не поверил, когда она утверждала, что это его рук дело. Киви видела его в тот злосчастный вечер, жирную свинью с распухшим от торжества лицом. Ему даже в голову не пришло помогать тушить пожар. Он стоял и наслаждался тем, как горело фамильное гнездо брата. Кроме Анни и Киви никто не видел его в доме, но показаний двух женщин, видимо было недостаточно. В Италии нашлась целая куча свидетелей, утверждающих, что он был с ними в ту ночь, распивал вино. Лишь спустя несколько недель ей стало известно, что скрылся он не один, а вместе с выплаченной ей страховкой.

Таким образом, юная Киви Россет осталась совсем одна. Органы опеки некоторое время заботились о ней, но как только девушке исполнилось восемнадцать — выслали на улицу. Несколько месяцев она жила вместе с Анни в её маленькой квартирке в провинции. И все бы ничего, если бы у служанки не было целой семьи. Большой, шумной, но очень дружной. Киви чувствовала себя чужой.

Так-то она и решила навестить родину матери. Женщина, о которой она мало что знала, очень часто фигурировала в рассказах отца как добрая, отзывчивая душа. Киви почти наизусть знала содержание книг родителя. Мишель Россет был известным драматургом. По тем немногим очеркам его неопубликованных мемуаров, Киви могла с точностью сказать, что мать с отцом прожили на острове Кейп-Бретон весь срок её беременности. Возможно, Киви даже была зачата здесь. Но тот факт, что отец описывал эту женщину лишь в общих чертах, как бы намекал, на обычный короткий роман, возможно один из многих. Не было ясно, откуда она родом и куда делась, родив дочь. Киви никогда не знала мать.

— Идите наверх. Там будет гора Уайт-Хилл, — сказала продавщица, показывая рукой на дверь — В конце дороги будет развилка. Хоть я и не уверена, что вам направо, но только там сохранились жилые дома.

— О, спасибо.

Киви вежливо поклонилась и попросила женщину разрешить воспользоваться чёрным выходом. Значит на горе. Да, в книге отца упоминался свежий воздух и шум прибоя. Вполне вероятно, что дом находился на возвышенности.

Проходя по широким улицам города и оглядываясь по сторонам на каждый шум, девушка и не заметила, как начала взбираться вверх. Кирпичные домики позади неё резко уменьшились, а развилка неожиданно оказалась прямо перед носом. Какой бы ни была жизнь на горе, но теплилась она только по правую сторону. Там широкая заасфальтированная дорога, по которой Киви шла до сих пор, продолжалась. Слева же не было ничего. Высокая зелёная трава вперемешку с колосками пшеницы полностью перекрыла путь, не давая рассмотреть, была ли там вообще дорога. Безнадзорный луг простирался вплоть до горизонта. Никаких деревьев или домов. Только трава.