Юрий Леж - Черный дом

Возле привычного, знакомого и удобного для бывшей репортерши столика Василий проделал все замысловатые, необходимые по этикету телодвижения: и стул перед дамой отодвинул, и дождался пока она присядет, и только после этого расположился сам, — крайне небрежно, как отметила Нина, подсознательно уже десяток лет оценивая людей по их отношению к собственной безопасности. А новый её знакомец, без малейших раздумий и треволнений, сел спиной ко входу в ресторанный зал, как, впрочем, на его месте сделали бы девяносто мужчин из ста.

— Уважаемая Нина Трофимовна, — обратился Василий Аркадьевич к своей формальной подопечной. — Хоть время еще и раннее, но не желаете ли отобедать? Издательство, как и принято, все расходы на проведение встречи берет на себя…

— Спасибо, — холодно ответила бывшая репортерша. — Время и в самом деле для меня не обеденное, а что же касается оплаты, то "Сытин и компания" имеет достаточно доходов, в том числе и от издания моих книжек, чтобы позволить себе подкормить иной раз своих авторов, верно? Впрочем, расплачиваться в ресторанах я предпочитаю сама, вам об этом, наверное, уже говорили? И вовсе не из феминистических побуждений, как утверждают злые языки. Самостоятельности и самодостаточности мне вполне хватает и без таких демонстративных жестов. Но у каждого человека имеются привычки, отказываться от которых трудно…

Да уж… это была вовсе не та рыженькая "золушка" из журналистского цеха десятилетней давности. Нина не просто повзрослела, изменилась внешне, но и коренным образом поменялась изнутри, превратившись из слегка взбалмошной, легко меняющей настроение барышни в достаточно холодную и надменную с посторонними и случайными знакомцами леди. И даже отменная, от лучшего городского мастера, прическа — модное ныне каре — казалось бы, свидетельствовала о твердом и уверенном характере обладательницы бронзово-рыжих тщательно постриженных и уложенных волос.

Привычным жестом Нина подозвала скучающего из-за отсутствия посетителей официанта, немолодого, до изможденности худого и смуглого мужчину в дневной светло-бежевой курточке, но все-таки в белоснежной сорочке и черной "бабочке" на шее.

— Вот что, любезный, — попросила бывшая репортерша, предварительно поздоровавшись. — Принеси-ка ты господину Федотову коньяку, наверное, граммов двести, под "императорскую" закуску, лимон и сахарную пудру… а мне, пожалуй, джина, только не британского, а отечественного, городского завода, почему-то он мне больше нравится… и что-нибудь легкое закусить…

— Несколько странно, — подал голос Василий Аркадьевич, — употреблять в такое время…

— Если у вас нет наклонностей к алкоголизму, то употреблять можно в любое время, — назидательно ответила Нина и поторопила официанта: — Действуй, любезный, и запиши всё это на мой счет…

— Слушаю-с… — на старинный манер сюсюкнул официант, тут же будто бы испаряясь от столика.

— Надеюсь, от двухсот граммов полуденного коньяка у вас не разовьется запой или что-то подобное? — насмешливо уточнила она у редактора. — Во всяком случае, вы в любой момент можете отказаться от спиртного и попросить себе кофе или чай, тут их готовят отменно, как, впрочем, и все, что подают на стол гостям…

Несколько шокированный таким поведением известной литераторши Василий Аркадьевич взял паузу, чтобы слегка придти в себя, вытащил из кармана не нового, но вполне еще приличного пиджачка пачку ставших не так давно модными сигарет и жестом спросил разрешения у дамы.

— Курите, курите, — милостиво кивнула Нина. — Чуть позже я и сама покурю, после порции джина…

Чиркнув спичкой, затянувшись и интеллигентно выдувая дым в сторону от стола, Федотов помолчал еще несколько минут, но все-таки первым продолжил разговор:

— Скажи мне, как новому человеку, Нина Трофимовна, а почему вы не хотите заключить с издательством постоянный договор? На несколько лет? Мне представляется это более удобным, чем ежеквартально резервирование типографских мощностей под ваши возможные новые книги…

— Как новому человеку, объясню, — снисходительно улыбнулась Нина. — Я ни с кем не связываю себя долгосрочными обязательствами. Мне так удобнее. Тем более, печь, как пирожки, обязательные по какому-то договору один-два романа в год я не умею. Пусть будет звучать высокопарно, но творческая работа не поддается нормированию и упорядочению подобно конвейерной сборке автомобилей. Когда у меня, с божьей помощью, что-то этакое получается написать, то я просто разрешаю "сытинцам" опубликовать мою книжку первыми. Далее — никаких преференций. Если вы успели уже узнать, то некоторые повторные издания моих романов я доверяю другим издательствам.