Pale Fire: Вампир

Восток окрасился алым и розовым. Оглушительно пели птицы. Каждую мышцу тела Эрика била дрожь, и каждую — на свой лад. Он стиснул зубы так, что начала крошиться эмаль, и поклялся себе, что не закричит, когда его тело вспыхнет.

Первые лучи упали на лицо вампира. Он посмотрел на низкое алое солнце, зажмурился от света и глубоко вздохнул. Что-то трепыхнулось в груди раз, другой — и ровно пошло, как внезапно ожившие старинные часы — забилось сердце. Солнечный свет ласково гладил Эрика, он слышал шум бегущей крови, стук пульса в висках. Боль в груди и в животе исчезла вместе с голодом и жаждой. Мышцы расслабились.

Через некоторое время ошеломленный Эрик поднялся. Как смог, отчистил перепачканную землей и травой одежду, снял безнадежно испорченный плащ, повесил на оградку и пошел к выходу с кладбища.

Он долго бродил по улицам, слишком ошарашенный и усталый, чтобы вернуться домой. Но в конце концов Эрик стал засыпать на ходу. И еще ему хотелось пить, но не крови. Он зашел в ресторанчик, спросил красного вина. Ресторан оказался итальянский: ему принесли «сангре кристи». Эрик усмехнулся названию, и впервые за триста семьдесят два года отпил вина. Оно было великолепно.

В полдень он добрался до дома — не до одного из девяти убежищ, где стоял его гроб, а того, где он держал документы, деньги, одежду. Там же жил молчаливый, вышколенный, содержащий в безупречном порядке немалый гардероб вампира и ничему не удивляющийся слуга-китаец. Он служил Эрику Юскади уже пять лет, и вампир часто с сожалением думал о том, что едва только человек станет служить как должно — и уже пора искать нового. Самый глупый слуга удивится тому, что его хозяин, такой юный, почти мальчик, совершенно не меняется с течением времени, а выдавать кому-либо из живых свои тайны Эрик считал слишком опасным.

Лю не удивился неурочному появлению господина. Эрик отпер дверь своим ключом и был приятно удивлен тем, что китаец не спит. Вампир велел слуге перестелить кровать в большой спальне, взял в кабинете «Поминки по Финнегану», чтобы почитать, привыкая к постели, где он не спал ни часа, хотя и проводил с книгой длинные зимние ночи.

Однако Эрик уснул сразу и спал до утра следующего дня. Проснувшись, послал слугу за галлоном томатного сока и принял ванну. Пузырьки пены вспыхивали в луче солнечного света радугами, солнечные зайчики метались по синей кафельной стене.

Эрик оделся, вышел на балкон и поднял лицо к солнцу, закрыв глаза и впитывая свет всем существом. Но Лондон, даже в зените лета — не лучшее место для принятия солнечных ванн, и вечером Эрик Юскади уехал в Грецию. Он так торопился, что полетел самолетом, хотя регулярные пассажирские рейсы от Лондона до Рима были новинкой. Из Таранто Эрик отплыл на Корфу. Он снял виллу в самой глухой части острова и с рассвета до заката лежал на пряже, изредка окунаясь в теплую синюю воду. Вечерами в деревенском кабачке он пил молодое вино и слушал истории про вампиров, вурдалаков и прочую нечисть.

Слуги считали, что молодой англичанин лечится солнцем от неизвестной болезни. Отчасти это было так: тело вампира требовало солнца, как розы в его саду — воды.

Как-то вечером, наскучив одиночеством, Эрик принял приглашение леди Джоанны Хоуп — чопорной английской дамы, вокруг которой, подобно облачку мошкары вокруг лампочки, клубилась вся английская община острова. Он веселился, читая намерения и желания гостей, определяя любовные связи — и давно сложившиеся, и те, которые только зарождались, прикидывая, кого из молодых девушек было бы легче всего «осушить», но не испытывая голода странное состояние для того, кто взял за правило раз в год, в день своего вампирского рождения, выпивать влюбленную в него молоденькую девушку, почти ребенка, из аристократической семьи. У этой традиции были причины, хотя Эрик и старался не вспоминать о них.

Эрик играл, зачаровывая гостей группами и по одному. Он обходил дом, расстраивая то разговор, то партию в бридж, то тайное свидание в саду. В конце концов, ему надоело и он уже собрался откланяться — визги джаза действовали на нервы — но тут его остановил чей-то неподвижный взгляд. Вампир повернул голову и в первый миг подумал о черном леопарде, но тут же назвал себя перебравшим солнца безумцем: на него смотрела гибкая черноволосая девушка в бледно-зеленом платье. Эрик огляделся, отыскивая леди Хоуп, чтобы она представила его, вспомнил, что современные нравы достаточно свободны в этом отношении, и подошел к незнакомке.