Либба Брэй - Прекрасное далеко

— Расскажите еще что-нибудь! — просим мы.

— Ну, я боюсь, что вы будете плохо спать, если я расскажу вам одну историю, — заявляет инспектор, коварно улыбаясь.

Услыхав такое, мы хором умоляем его немедленно рассказать все как можно подробнее и клянемся, что не станем вскакивать среди ночи и звать на помощь.

Инспектор Кент аккуратно отпивает глоток чая.

— Эта история касается труппы бродячих актеров, которые, похоже, исчезли неподалеку от этих мест.

— Надо же, — говорит мадемуазель Лефарж. — А к нам как раз недавно заглядывали бродячие актеры.

— Вопреки всем моим возражениям, — ворчит миссис Найтуинг.

— Это довольно странная история, надо заметить, — продолжает инспектор Кент. — Судя по всему, эта труппа должна была встретиться с собратьями по ремеслу в Дорсете, но так туда и не явилась. А мы тем временем получаем донесения, что именно эту компанию видели в разных деревнях, они возникали то тут, то там, как призраки. И на всем их пути поговаривают об исчезнувших людях.

Девушки наслаждаются историей, особенно волнуясь, когда инспектор Кент многозначительно поводит бровями.

Но я насторожилась и полна внимания.

— Так это были привидения?

Инспектор громко хохочет. Девушки хихикают, сочтя мой вопрос глупым.

— Видите ли, за двадцать лет службы в Скотленд-Ярде я повидал самых разнообразных мошенников, но ни разу не видел призрака. Я скажу вам, что я думаю об этом случае. Я уверен, что эти бродячие актеры, будучи людьми весьма сомнительного образа жизни, завладели денежками тех коллег, с которыми должны были встретиться в Дорсете. А потому и не пришли туда. Что же касается сообщений о пропаже людей, ну… в каждой деревне найдется такой, кому необходимо сбежать по той или иной причине.

— По какой причине? — спрашивает Сесили.

— Вам лучше об этом не задумываться, — неодобрительно произносит мадемуазель Лефарж, и, конечно же, после этого нас еще сильнее разъедает любопытство.

Инспектор посмеивается.

— С такой любознательностью вы могли бы стать моими помощницами.

— Леди не могут стать детективами, — возражает Марта. — У них нет способностей для этого.

— Чушь несусветная! — восклицает инспектор, хлопая себя по бедру. — Моя дорогая матушка подняла на ноги четверых мальчишек, и горе тому, кто пытался ее обмануть! Она могла бы стать старшим инспектором, такой у нее был дар. Когда-нибудь в Скотленд-Ярде появятся женщины, попомните мои слова.

— Ох, мистер Кент, — сдавленно хихикает мадемуазель Лефарж. — Теперь уж точно ни одна из этих девушек не заснет ночью. Давайте лучше поговорим о венчании, хорошо?

— Как скажете, мадемуазель Лефарж, как скажете, — соглашается инспектор Кент.

— Я подумала, может быть, вы, девушки, поможете нам решить, какие гимны лучше петь. — Она хмурится. — Ох, боже… я же забыла захватить из церкви сборник гимнов. А ведь весь день напоминала себе об этом!

— Я принесу, — говорит инспектор Кент, отставляя в сторону чашку.

Миссис Найтуинг останавливает его.

— Нет-нет. Я лучше попрошу сходить за ним мисс Дойл. У нее осталось еще несколько дней наказания, насколько я помню. Ей это пойдет на пользу. Мисс Пул, а вы составите ей компанию.

Чертова Найтуинг…

Элизабет следом за мной выходит из школы на лужайку. Она подпрыгивает при каждом звуке. Ей на ногу прыгает лягушка, Элизабет визжит и хватает меня за руку.

— Это всего лишь лягушка, Элизабет! А ты паникуешь, как будто это целый дракон! — ворчу я.

Мы проходим всего несколько футов, когда Элизабет чуть не садится на меня верхом.

— А теперь что? — спрашиваю я, отталкивая ее.

— Я не знаю, — отвечает Элизабет, и ее глаза наполняются слезами. — Вокруг так темно! Я ненавижу темноту! Я всегда ее ненавидела. Она меня пугает!

— Ну, тут я тебе никак не могу помочь, — сержусь я.

Элизабет начинает плакать.

— Ладно, хорошо, — говорю я с тяжелым вздохом. — Иди спрячься в кухне. Я заберу книгу гимнов и зайду за тобой.

Элизабет кивает и бежит в надежное укрытие кухни, даже не потрудившись поблагодарить меня. А я спешу к церкви, освещая дорогу лампой. Ночные животные уже завели свой хор кваканья и щебетанья. Меня это совсем не успокаивает сегодня, просто напоминает, что в темноте живет множество разных существ. Собаки в цыганском лагере начинают вдруг лаять, лай вскоре переходит в тревожное поскуливание. Нервы у меня натянуты до предела.

Неважно. Меня это не остановит. Я иду за книгой гимнов, и я намерена добраться до нее как можно скорее. Древняя дубовая дверь тяжела. Я с силой тяну ее, и она со скрипом приоткрывается. В церкви сумрачно и тихо. Здесь может притаиться что угодно. Сердце колотится. Я подпираю дверь камнем и вхожу.