Либба Брэй - Прекрасное далеко

И тут вдруг до моего слуха доносится звук, похожий на шипение газовой лампы перед тем, как она разгорится вовсю. У меня перехватывает дыхание. Меня как будто кто-то тянет куда-то. Все вокруг переворачивается вверх дном. Время замедляется. Девочки двигаются чрезвычайно медленно, ленты в их волосах, отрицая закон гравитации, повисают в воздухе, опускаясь с бесконечно малой скоростью. Звук их смеха низок и гулок. Губы Энн, произносящей что-то, изгибаются слишком медленно, чтобы я могла понять смысл слов. Кажется, что я одна двигаюсь с обычной скоростью. Как будто только я и осталась в живых.

Я оборачиваюсь к деревьям — и меня пробирает холодом. Актеры и не думали замедляться. Они уходят в лес, становясь все более прозрачными, и наконец от них остаются лишь слабые очертания. И прямо на моих изумленных глазах они превращаются в ворон и улетают прочь, темные крылья будоражат безмятежное небо. Необъяснимая тяга ослабевает, но я чувствую себя истощенной, как будто пробежала несколько миль.

Изо рта Энн вылетают слова:

— …осмелюсь сказать, ты согласна? Джемма! У тебя странный вид.

Я хватаю Энн за руку с такой силой, что она морщится.

— Джемма!

— Ты это видела? — выдыхаю я.

— Видела что?

— Бродячие актеры… они… они были вон там, а потом… они превратились в птиц и улетели!

В глазах Энн вспыхивает боль.

— Я не просила их выбирать меня на твое место.

— Что?.. Ох, нет, не в этом дело! — чуть более мягко говорю я. — Говорю же, вот только что актеры были там, а в следующее мгновение они превратились в птиц… как…

Я холодею еще сильнее.

— Точно как Маковые воины!

Энн всматривается в темноту. Фонарь актеров покачивается вдали, за деревьями, становясь все меньше по мере того, как они удаляются.

— Птицы несут фонарь?

— Но я…

Я умолкаю. Я уже не уверена в том, что видела.

— Энн Брэдшоу! — восклицает Элизабет. — Как ты могла не рассказать нам раньше, что умеешь так великолепно играть?

Они с Мартой налетают на Энн с восторгами, и Энн радостно отдается водовороту эмоций.

Я остаюсь на лужайке одна, пытаясь найти какие-то доказательства того, что мне не показалось. Но лес затих. В голове звучит голос Евгении Спенс: «Они могут заставить тебя видеть то, что им хочется. Ты как будто сойдешь с ума…» Я поворачиваюсь — и вижу миссис Найтуинг и мисс Мак-Клити, что-то обсуждающих. На лбу выступают капли холодного пота, и я быстро смахиваю их.

Нет. Я не стану их слушать, что бы они ни говорили. Я не их пешка, и я не безумна.

— Тьма играет злые шутки, Джемма, — говорю я вслух, чтобы успокоить себя. — Это ничего не значит. Ничего, ничего, ничего.

Я повторяю это слово с каждым шагом, пока наконец не убеждаю себя, что так оно и есть.

— Ведь правда, все прекрасно? Как в старые добрые времена, — говорит Энн, когда мы собираемся лечь спать.

— Да, — соглашаюсь я, расчесывая волосы щеткой.

Руки у меня все еще слегка дрожат, и я рада, что Энн сегодня очутилась в своей старой кровати.

— Джемма, — говорит она, заметив мое состояние, — я не знаю, что тебе там почудилось в лесу, но там ничего не было. Должно быть, тебя подвело воображение.

— Да, ты права, — киваю я.

И как раз это и пугает меня сильнее всего.

Когда приходит время вставать с постели, я не слишком этому рада. И не только из-за недостатка сна. Я чувствую себя не очень хорошо. Все тело болит, а мысли неповоротливы. Я как будто бежала быстро и долго, и теперь каждый шаг дается с усилием. Я словно сливаюсь со всем подряд — с мыслями и чувствами других людей, с вызывающим боль в глазах солнечным светом, с мириадами ощущений, — пока не перестаю понимать, где кончаюсь я и начинается мир.

Но все остальные в школе Спенс оживленны и взволнованны из-за костюмированного бала. Девушки не в силах удержаться от того, чтобы пробежаться туда-сюда в костюмах, просто для пробы. Они вертятся перед зеркалами, где в результате собираются целые толпы, они толкаются, чтобы увидеть себя в роли принцесс или волшебниц, с затейливыми масками, украшенными бусами и перьями. Маски скрывают лица, видны только глаза и губы. Младшие девочки рычат друг на друга, скрючив пальцы, как звериные лапы. Они крадутся и прыгают, как настоящие дикие тигры.

Входит миссис Найтуинг и хлопает в ладоши.

— Леди, начинаем репетицию!

Другие учителя разгоняют в разные стороны младших девочек, отделяя тигров от фей. Им предлагается сесть на пол, пока миссис Найтуинг наблюдает за нашим представлением, проявляя при этом не больше благодушия и щедрости на похвалы, чем какой-нибудь тюремный надзиратель.