Бри Диспейн - Пропавший брат

У меня забилось сердце. Значит, он хочет сделать меня волком и послать убивать всех, кого я люблю!

— Как? — Джуд вдруг выступил вперед. — Отец, ты же объяснял мне, что Грейс — просто приманка. Ты…

— А что, по-твоему, происходит в конечном итоге с приманкой, мой мальчик? — взревел Калеб. — Ее проглатывают! И твою сестрицу сцапает волк. Она станет одной из нас.

Джуд посмотрел на нас обоих. Его лицо показалось мне бесстрастным.

— У тебя возникли дополнительные вопросы? — осведомился вожак. — Я могу натравить ее и на тебя, а не только на Дэниела.

— Нет. Все отлично. — Джуд согнулся, как побитый пес, ожидающий очередного удара хозяина.

Я отвернулась. Пару минут назад я решила, что он — мой брат, как он тут же доказал обратное. Джуд — послушная ручная собачонка Калеба Калби.

— Никогда я не стану волком, — произнесла я дрожащим голосом, стараясь по крайней мере высоко держать голову.

«Врешь! — прошептал мой внутренний волк. — От меня не уйдешь!»

— Дождемся утра, Грейс Дивайн. Мои методы убеждения весьма эффективны. Я ухитрился собрать в стаю столько ребят… Джуд и Толбот — редкость, удачная находка, они ведь уже были вервольфами.

И мне почему-то стало ужасно жалко этих тинейджеров. Они живут на старом складе. Они — семья. Некоторые их них — гелалы и акхи, но большая часть, вероятно, несчастные мальчишки-оторвы без будущего. И они попались в руки… нет, в зубы Толботу и Калебу.

И я испытала жалость и к самой себе, и к Дэниелу, и ко всем своим родным. Если столько людей поддалось на речи Калеба, то как же выстоять мне?!

Вожак дал знак своим подчиненным. Двое парней подняли безвольное тело Гэбриела и направились к двери. Наши с Дэниелом стражи также потащили нас к выходу.

— Почему ты не сопротивлялась? — успел шепнуть он.

— Предвкушение — лучшая часть игры. Помнишь, как бывает в Сочельник перед Рождеством? — храбрилась я, а душа уже ушла в пятки.

Внизу

Я даже не могла вырываться, пока нас волокли в новое место заключения. Все казалось бессмысленным, а вопли и проклятия Дэниела лишали меня последних крох надежды. К парню, возможно, потихоньку возвращались его прежние сверхспособности, но сила супермена у него пока не появилась.

Нас привели в сырую, холодную комнату без окон. Наверное, в чулан или кладовую на нижнем этаже склада. Над головой жужжала и мигала одинокая флуоресцентная лампа, едва освещавшая помещение. Калеб, или, вернее, кто-то из его «волчат», привнес сюда некоторые усовершенствования. К стенам мощными стальными болтами были прикреплены толстые и длинные цепи с кандалами. В углу висела камера видеонаблюдения. Стражи, притащившие Гэбриела, швырнули того в дальний угол. Затем связали ему руки и ноги. Очевидно, кандалы предназначались для Дэниела и меня — и охранники действительно приковали нас за запястья и лодыжки к противоположным стенам комнаты.

— Я первым встану на пост и буду дежурить снаружи, — буркнул Толбот.

— Я буду рядом, — сказал один из членов банды, явно желая произвести на него нужное впечатление.

— Хорошо.

Толбот велел всем покинуть помещение. Я посмотрела на него, но он уже закрыл за собой мощную стальную дверь. Я заметила коробку электронного замка на ее внешней стороне. Такая же была и в «Депо». Раздалось три четких щелчка — засовы встали на место. Дверная ручка отсутствовала. Конечно же, здесь все было сконструировано так, чтобы пленники не выбрались на свободу.

Я села на пол и зарыдала. Кандалы мешали мне двигаться, но я умудрилась поднести ладони к лицу и закрылась ими.

— Не надо, — произнес Дэниел. Он хотел подобраться поближе ко мне, но цепь оказалась слишком короткой. Он мог достичь лишь середины камеры. Тогда он наклонился вперед и пробормотал: — Не плачь, Грейси. Не сдавайся. Мы найдем способ и сумеем сбежать. Даже если придется драться.

— Нам с ними не сладить, Дэниел. Сам посуди, двое против двадцати. Гэбриел вообще не сражается, а к тебе пока не вернулся твой дар. Нам с ними не справиться. Они превратят меня в волка, и я убью тебя. А потом они отправят меня домой, и никто меня не остановит. Я разорву Бэби-Джеймса, Черити, родителей…

И еще одна эгоистичная мысль терзала меня, хотя я и не высказала ее вслух. Раз все, кого я люблю, погибнут, на свете не останется ни единого человека, который сможет меня исцелить. И я буду монстром — навсегда. Псом Смерти во власти безумца.

— Надо верить в лучшее, Грейс. И не сдаваться.