Олег Мизгулин - Морок

— А-а-а-га-ха-ха-а! А-а!!! Он до сих пор смеётся в палате номер шесть!!! Га-ха-ха!

Перевернувшись на спину, он лежал, устремив глаза в равнодушное небо и, казалось, упивался, своим безрассудством. Всё было безрассудно, и даже небо, поймавшее несчастного сокола в колдовской плен. Бедная птица не могла не улететь, не спикировать. Словно муха, попавшая в силки паука, она пролетала кратенький отрезок, чтобы одёрнуться и начать движение снова. Вадим блаженно улыбался. Он не «прошёл», да и не надо! Он не «прошёл», хотя и изъявил желание. Как в первом случае с Люсей, его вышвырнули вон, так и во втором: даже за порог не пустили. Чем он рылом не угодил этому Холму, понять бы… В памяти всплыли глаза Олега. Не того Олега. «Если не пройдёшь, тебе подскажут. Кто?… Нюанс… Какой к чертям нюанс?! Чем он особенный?»

Мельтешащий в небе сапсан неожиданно вырвался из капкана. Сделал абсолютно новый вираж, а из ушей… как будто потекла вода. Тайга зажила, зашептала, зашелестела, зачирикала, перекрываясь внахлёст новыми и новыми звуками. Джунгли ожили, и означать это могло только одно. Зорин рывком поднялся, принимая сидячее положение. Воткнулся глазами в часы. Так и есть. Секундная палка побежала, да с такой поспешностью, словно опасалась, что на неё накинут новый аркан. Время пошло, и он, Вадим, зачарованно смотрел, как стрелка завершает первый круг.

— Я не уложилась? — раздался сзади Люсин голос.

— Нет, — ответил, не оборачиваясь, Вадим. Глаза его по-прежнему ночевали в часах.

Странно, он совершенно не передёрнулся, как это бывает, когда человека окликают врасплох. Он тут же понял почему. За оттаявшим временем Люсино появление выглядело звеном последовательно обязательным. Иначе б, зачем времечку стронуться? Иначе б, зачем ему останавливаться вообще?

16:37. Как доктор прописал. Он, наконец, обернулся и с угрюмой насмешливостью спросил:

— Так это ты мне подскажешь… Как пройти?

Люся выглядела невозмутимой, что было совершенно не удивительно. Напротив, Зорин счёл бы игру фальшивой, если б Людмила изображала тревогу или признаки беспокойства. Она подошла ближе и Зорин, застигнутый некстати сидящим на траве, поспешил встать и отряхнуть штаны. Он не дождался ответа на свой вопрос, хотя с точностью знал, что обратился по адресу. Девушка вовсе не казалась чужой. Глаза её были чистые, пусть холодные, но не хранили в себе тень кукловода. Того сущего, который чуть не вываливался из Олега. Если по Головному всё читалось, то по супруге его что-либо прочесть было невозможно. Единственно отличительный признак от прежней ойкающей и смущающейся Люси — это непроницаемая маска Будды: спокойствие и хладность. Она пришла по истечении пятнадцати минут, как и было уговорено. ОНИ, ТЕ ЧТО ВНУТРИ взяли в качестве инструмента время, чтобы вытолкнуть в колодец ещё одного, а его, Вадима поставить перед фактом и выбором. Партия, разыгранная в обход его воле, мнению, решению.

— Присядем. — Вадим кивнул в сторону костра. Как будто он успокоился, расставив все данные по полочкам, но его спокойствие в отличие от Люсиного было тонкой корочкой льда, которому разбиться ничего не стоит, ткни пальцем…

Они присели напротив друг друга и Вадим с удовольствием накидал дров в прозябший костёр. Тени заметно удлинились соответственно вечернему часу и даже посвежело. Время больше не думало тормозить. Вадим недобро усмехнулся. Язык чесался наговорить гадостей, отчихвостить Людмилу за все её выходки, которые вполне вероятно и не её… Кого винить? По большому счёту, они ПРОШЕДШИЕ и НОВООБРАЩЁННЫЕ стратегические пешки, а он полусумасшедший запутавшийся ферзь. В этой игре ему не победить, не осталось единомышленника. И всё же хотелось съязвить, уколоть. Так и подмывало. Будь перед ним Олег, он бы давно накричал, а так…

— Чаю будешь? Свежий, — предложил Вадим, не зная как затравить разговор, Люся стойко молчала…

Она покачала головой, так и не разомкнув губ. Не сводя с него глаз. Будто б готовила и вынашивала речь, но не знала, как начать.

Вадим, которого стало удручать безмолвие, решил её подтолкнуть.

— Олега нет. Тебя не удивляет?

Едва уловимая улыбка и наконец, губы разомкнулись.

— Я знаю, Вадим.

— Ты знаешь! — Взял на полтона выше Зорин. — Ты знаешь! И при этом ноль эмоции! Что происходит, Люся? Что за фокусы со временем? Что за интриги плетутся в ваших порталах?!

Он тоже играл и, пожалуй, переигрывал. Гнев был искусственный. Настоящий-то давно выкипел. А ребячье неведение и телячье поворачивание шеей: «О-о! А чвой-тэ-э тут такое?» глупо изображать, смешно, нелепо… Особенно когда контр-собеседник видит степень твоей информированности. А Люся, да и не видит?