Константин Каин - Раскол Грасса

— Против! Против! Против! — Наконец, обратив внимание всех собравшихся на себя, я сделал глубокий вдох, успокаивая свои нервы и готовясь выплеснуть всё накопившееся. — Я против этого союза! Несколько месяцев назад я был на грани полного ухода из этого мира. И спасла меня лишь одна встреча с девой леса.

Ко мне неспешно, но с явной угрозой, двинулись эльфы, взявшись за рукояти клинков. Каждый шаг они останавливались, то смотря вниз, то слушая мои слова, то поглядывая и примеряясь к опасному зверю, за чью холку я держался.

— После этой встречи я провёл много дней бок о бок с этой прекрасной эльфийкой. И да, вы верно поняли, это была Сирлина! Сегодня я явился в Эстурилон не просто поглазеть на исполнение наших общих традиций. Я пришёл оспорить право наследника правителя города на союз с прекрасной Сирлиной. По праву сердца, верного лишь ей, по праву эльфа, чья жизнь посвящена этой светлой эльфийке! — Вскинув руку ладонью в центр арены, закончил свою пламенную речь безоговорочным признанием. — Я заявляю свои притязания на Сирлину Бойдлек.

Площадь замерла. Те, кто крался ко мне, опустили рукояти и стояли ошарашенные моими словами. Возможно, раньше этой традицией и пользовались активно, но сейчас никто не верил в серьёзность подобного развития событий. глашатай повторял заученные давным-давно слова, которые просто являлись прелюдией к основному заключению союза. И попался. Раз оспорение было выказано, пренебрегать им не мог никто. Теперь мои притязания примут.

Свой шок мне удалось передать всем присутствующим. И даже глашатай мешкал с продолжением церемониальных речей. Всеобщее оцепенение нарушил жених Сирлины, принц Алантир. Хлопая в ладоши и ехидно улыбаясь, он скинул тяжёлый плащ, оставшись лишь в лёгкой зелёно-белой рубахе, встал и прокричал даже не пользуясь никакими усилениями голоса:

— Посмотрите на это отродье тёмных демонов! Каков наглец, сочинять небылицы про всеми любимую Сирлину, подрывая её облик перед светлыми собратьями!

Но она, встав подобно своему суженому, лишь тронула его за плечо, останавливая от дальнейшей перепалки.

— Постой, Алантир, я действительно знаю этого эльфа. Все в курсе, что каждая жизнь в Эруфуме ценится и оберегается детьми леса, мы храним друг друга от потерь мира духов, с каждым появлением новой жизни, души наших предков восполняют ушедших за грань, смерть эльфа без магической принадлежности означает смерть его духа, это недопустимо...

По толпе пробежался ропот, «Неужели...», «Разве бывает эльф без духовной магии?», «Каждый эльф рождается с расовым талантом! Как?» и другие фразы долетали до меня в этот момент. Принц прервал этот нестройный гомон своим окриком:

— Как ты смеешь, тёмное отродье, не контролирующее свои звериные позывы, ставить в такое положение леди светлого города, уважаемую наследницу правителей леса?! Ты обязан взять свои слова назад, иначе я лично уберу тебя с моего пути! Что бы там ни говорили предки, но союз наших семей и двух светлых эльфов принесёт Эруфуму гораздо больше, чем твоя проклятая душа.

А я лишь стоял и смотрел на знакомую фигуру, на горящие исподлобья глаза и не знал что и думать. Мысли снова разбежались, я не мог уловить ни одной внятной фразы, чтоб хоть как-то ответить. Значит, она из жалости общалась со мной? Из жалости таскала меня по дальним лесам и рощам? Из жалости ухаживала, когда я терял сознание? Верить в такое совсем не хотелось. И все мои внутренние мысли и желания кричали о том, что это неправда.

— Сирлина, можешь больше не переживать об этом, — с болью в голосе я решил выдать ей свой повод для гордости, который распирал меня от нетерпения поделиться им, но теперь виделся мне простым предлогом для расставания, — Буквально две недели как я смог добраться до открытия расового таланта. Я увидел течение духов природы, почувствовал их, понял, что смогу ими управлять.

Одобряющие возгласы посыпались со всех сторон, общее настроение народа было против меня. Поэтому согласие с тем, что проблем с победой в честной дуэли и уничтожением претендента быть не может высказывали все вокруг. Некоторые вообще, ставили под сомнение моё право на слово и говорили: «А он может так запросто приходить в город светлых и требовать выполнения древних традиций?!»

Глашатай, видимо, отошёл от своего ступора, для себя определившись, что вокруг происходит:

— Сородичи! Прошу тишины! — Лишь спустя несколько минут, когда его крики достигли нужного результата, он продолжил — Наши древние законы и традиции абсолютны и никто не смеет их нарушить или оспаривать. Посему, слушайте решение хранителя традиций!