Карина Вран - Град Темных Вод

Монк молча протянул руку ладонью вверх, Рэй так же молча переложил в эту ладонь булыжник. Затем монах склонился над усопшим, приподнял правую руку мертвеца и сбоку, осторожно вложил в скрюченные фаланги пальцев камень, невидимый для гномьей сути вещей.

И камень — засветился ровным белым светом.

— Кисти лежали по-разному, — не дожидаясь вопросов, скромно пояснил монах.

Булыжник был не единственным, что изменилось: каждый из углов последнего пристанища неизвестного легонько засветился.

— Алмазы, — Барби, когда не дурачилась, в логику и счет тоже умела.

Уложенные на места подсветки прозрачные камни загорелись почти столь же ярко, как и булыжник до этого. А после — весь пол покрылся россыпью светящихся точек.

— Стоять, — поднял вверх указательный палец на правой руке эльф. — Считаю.

Хэйт смежила веки, послушно замирая на месте — незачем дергаться, сбивая товарища, «визуальный шум» и без того в помещении наличествовал.

Немного погодя стоять с закрытыми глазами стало скучно. Коллеги по приключению (или вернее — злоключению?..) стояли истуканчиками, Кен водил взглядом по помещению, то и дело поглядывая на кучки сокровищ.

И тут — пол поплыл, качнулись волной световые пятна, собираясь в картину.

— В голове скелета — небо, ночное, с созвездиями, — Хэйт облекла в слова внезапное озарение. — Со здешними, игровыми. В ногах: волны, спрут, морской конек, пара морских звезд.

— Сходится! — увлеченно закивал лучник. — Пятьдесят восемь, четыреста сорок четыре, сто два, семьдесят шесть, двенадцать.

Под конец перечисления он так увлекся, что глаза его сияли пуще тех алмазов.

— Зато красивая, — вздохнула Барби. — А, это меня дома утешали, когда я трояки приносила по всяким там геометриям.

— Красивая, — подтвердил Монк, глядя на орочьи телеса. — И Маська симпатяга. А у нас с Реем какие оправдания?

— Правильный выбор друзей! — вздернула носик гномка.

— Пожалуй, — согласился убийца и дружелюбно потрепал малую по волосам.

Дальше, в принципе, пошла рутина: под чутким руководством Кена народ выкладывал части попроще, Хэйт занялась мелочами. Когда камушки легли по местам, пол вспыхнул, воздух колыхнулся, будто кто-то встряхнул стекляшки в огромном калейдоскопе, а затем орнамент из случайных цветных пятен собрался в картину: объемную, яркую, в разы более детальную, чем схематичный узор из драгоценностей. Волны перетекали одна в другую, звёзды на небосклоне помигивали, морские звёзды лениво шевелили конечностями, вальяжно плыл морской конек, а щупальца спрута сплетались в клубок.

Миг — и иллюзия пропала, осыпалась искрами и воспоминаниями. А комнату, вновь погрузившуюся во тьму за пределами «лампочки» Хэйт, начала стремительно заполнять вода.

Зычно выругалась Барби, возмущенно пискнула Маська, Рэй призвал всех к спокойствию, Кен поддержал друга, мол: они вроде как все сделали правильно, ничего не свиснув у покойника, значит, впереди или выход, или следующая часть загадки от певчей «селедки». Монк, как обычно, смолчал, а Хэйт нечего было добавить к уже сказанному орчанкой.

Напором быстро прибывающей воды их швырнуло к стене, которая, как и когда-то в другом подземелье, оказалась не очень-то и монолитной. «Камень и ушастая без конечности», — про себя костерила ситуацию Хэйт. — «Такими темпами будут конечности без ушастой!»

За стеной оказался узкий и высокий каменный мешок, в котором они вшестером болтались чуть ли не впритык. Вода поступать не перестала, но скорость её прибывания существенно снизилась. По стенам колодца беспорядочно замерцали символы, знакомые Хэйт…

— Тряпка, — скрежетнула зубами орчанка. — Эти вот знаки на ней были по краю вышиты, в них есть сходство с греческим алфавитом, но это не он… М-мать, я не помню порядок, а скрины тут не делаются. Единственный раз, когда мои гуманитарные мозги могли бы пригодиться, а я — самка баклана, разиня и долботрясина — не помню, хоть кол на голове теши…

— Не надо ничего тесать, — Монк решительно прижал ладонь к одному из символов; тот перестал мигать и зажегся ровным зеленоватым светом.

— А ты… А я… — редкое зрелище потерявшей дар речи Барби разрядило напряжение.

Маська фыркнула в кулачок, Рэй и Кен заулыбались.

Хэйт, которая тоже успела обратить внимание на тряпицу и значки на ней, и честно старалась запомнить их, вздохнула с облегчением.

— Загвоздка, — озвучил почти закончивший узор монах, когда вода заполнила их каменный мешок так высоко, что они уже упирались маковками в плиту сверху. — Осталось два символа, но тот край был испорчен. Ветошь истлела. Или нарочно так.