Николай Калиниченко - Триумвират. Миссия - спасти Наполеона

К троице побежали от поезда Наполеона.

— Peuplement! — Солдаты заметили, что трое неизвестных хотят убить гвардейца, и решили помочь соотечественнику.

Сам император привстал в экипаже, чтобы рассмотреть, чем кончится дело. Длинноволосый Мюрат сидел рядом и с опаской озирался.

Петру нужно продержаться ровно три минуты, а потом вернутся его сверхспособности. Спасая девочку из пожара, он потратил слишком много сил. Казак переключился на французов, он разрядил в солдат оба пистолета.

А Тихон крался к Петру. Граф не понимал, что хочет от него этот человек, когда тот выхватил кинжал.

Граф улыбнулся. Ну, против такого среднего человека с коротким кинжалом он справится и без суперсилы. Тихон был совсем близко, Петр спокойно ждал его. И вдруг мужик развернул оружие рукояткой. Раздался выстрел.

Повинуясь интуиции, Петр отшатнулся раньше выстрела, и поэтому Тихон попал ему не в голову, а в плечо. Графа отбросило на землю. Ключица была разбита, левая рука висела как плеть.

Французские солдаты напали на троицу. Тихон вытащил из-под рубахи кистень. Лежа на земле, раненый Петр понял, что недооценил ловкость и силу мужика, тот косил солдат одного за другим.

Так же безотказно, как немецкий механизм, работал своей саблей Степан. Вскоре французы отшатнулись. Улица была завалена трупами. Солдаты окружили троицу и взяли на прицел.

Весело заухал скорострельный «Калашников» в руке Сен-Тома.

Семь раз. И каждый раз падал кто-то из солдат. Французы поняли, что это волшебство, и дрогнули. Да, они отважны до безрассудства, но сопротивляться волшебству не могли. Они попытались развернуть повозку с Наполеоном, но он не видел происходящего.

И крикнул:

— Куда вы, трусы?

Император спрыгнул на землю, а с ним его друг Мюрат.

Солдат охватила паника, они бежали в сторону Тверской заставы.

Петр почувствовал, что сила к нему вернулась. Над ним стоял казак.

— Ну що, хлопец? Буонопартия больше не будешь убивать? Оно, конечно, дело знамо хорошее. Да выйдет из него худое.

Граф сосредоточился на раненой руке. Ему нужно восстановиться.

— Патроны кончились. Раввин Минор такой бережливый. Он дал ровно семь зарядов, — сообщил Сен-Том.

Император считал делом чести отбить своего гвардейца.

— Ваше величество! — закричал ему Тихон. — Уходите! Вас могут убить!

Наполеон не понимал по-русски, но он решил, что мужик не хочет драться, поэтому он просто ударил его эфесом по голове. Тихон упал, из лба текла кровь.

— Ах ты, вражина! — закричал казак.

— Mon ami. Tellement nel′zč. Это же император! — Сен-Том осуждающе покачал головой.

— Да по мне хоть Папа Римский!

Петр почувствовал силу. Перво-наперво он поймал маршала Мюрата за длинные волосы, а другой рукой ухватил императора.

Оба француза не могли понять в чем дело. Граф Петр Безбородко поднял их над землей, еще секунда — и он громыхнет их друг об друга и поминай как звали. Он чувствовал в себе такую силу. Он знал, что может это сделать.

— Ну ты это… Поставь! — сказал казак Степан. — А то я тебя породил, я тебя и убью.

Члены триумвирата бросились на выручку к Наполеону.

— Я вам!.. — как-то издали, будто сквозь подушку, раздался голос Льва Толстого. — Хулиганить вздумали.

Когда раввин Минор отправил Степана, Сен-Тома и Тихона в прошлое, граф Лев Толстой со свойственным ему любопытством спросил:

— А что случилось с Петром-то? Погиб или удалось скрыться?

— Он таки был очень сильным и очень ловким, но ему не удалось уйти. Гвардейцы были из франкомасонов, некоторых из них обучал именно я. Они его догнали и убили.

— А спасти мальчика как-то можно? Жалко ведь.

— Я думаю, что наша троица убьет его или погибнет. Уж слишком они серьезно настроены.

Лев Толстой очень любил людей. В особенности он любил тех, к созданию которых был причастен. Поэтому он решил отправиться в прошлое и спасти Петра.

Петр почувствовал непреодолимую усталость, а также нежность по отношению к человеку, которого он видел. Будто бы его покойный батюшка воскрес и предстал перед глазами.

Лев Толстой сказал, обращаясь ни к кому, а будто к Богу:

— Ночью слышал голос, требующий обличения заблуждений мира. Нынешней ночью голос говорил мне, что настало время обличить зло мира… Нельзя медлить и откладывать. Нечего бояться, нечего обдумывать, как и что сказать. Мое оружие не сила, а слово. Ты, Петруша, зачем хочешь убить Напольона?

Петр Безбородко задумался. А действительно? Почему?