Андрей Посняков - Первый поход

С высокой колокольни монастыря валили клубы густого черновато-сизого дыма, видно, монахи жгли сырое сено, подавая знак королевским дружинникам гезитам, целый отряд которых остановился в деревне, расположенной не так далеко за лесом. Хейнсборо — так называлась деревня. Что на языке англов значило «хейнс», Хельги не знал, а вот про «боро» ведал. Небольшая деревянная крепость на вершине холма — вот что такое «боро». И если по уму, надо было бы эту крепостицу сжечь, прежде чем грабить монастырь, да вот не сожгли, не разведали, пристали ранним туманным утречком к берегу — и вперед, за добычей. Окружили монастырь классно, комар носа не подточит — выскочили из кустов, налетели — без шума и криков. Зачем зря кричать, рассказывая о себе на весь белый свет? Быстренько напали, взяли, ушли. И — вдоль бережка — высматривать другую добычу. Надо сказать, такая тактика приносила успех. Да, может быть, добычу, что брали в прибрежных аббатствах и селах викинги Хельги Сигурдассона, и нельзя было назвать значительной, да зато она была стабильной — молодой ярл перед нападением прикидывал все возможные опасности. Да и было-то ему от роду неполных шестнадцать. Тем не менее, дружина повиновалась ему беспрекословно. На трех боевых кораблях вышел в поход Хельги: «Транин Ланги» — «Большой Журавль» — отцовский, сорокавесельный красавец, быстрый, словно вправду журавль. Две другие ладьи когда-то принадлежали морскому конунгу Хастейну Спесивцу, убитому Хельги во время нападения Спесивца на усадьбу в родном Бильрест-фьорде. Большой — ничуть не меньше «Транина» — драккар и маленькая узкая снеккья — «змейка» — легкое десятискамейное судно. Драккаром командовал Фриддлейв — ну а кому больше доверить-то? Хоть и понимал Хельги — та еще штучка этот Фриддлейв, — а делать нечего, слишком уж мало у него опытных хускарлов-дружинников, в основном, конечно же, молодежь. Бывалых всего-то десятка полтора наберется — и те бывшие воины Хастейна во главе с верзилой Гормом. Вот и повыбирай тут. Весельчак и задира Харальд Бочонок — старый, еще с раннего детства, дружок, — конечно, добрый воин, но вот что касается морского дела… Да и думать не очень любит. Правда, Хельги таки рискнул, поставил его на снеккью вместе с Малышом Снорри, тоже старым знакомцем, правда, совсем еще юным. Пусть покомандует, глядишь, что и выйдет. А утопит снеккью — не жаль, не тот, знаете ли, кораблик. Эх, был бы в живых Ингви Рыжий Червь — тот-то по складу ума мало кому уступал, вот бы кому и доверил драккар, да только, увы, погиб Ингви во время битвы с пиратами Хастейна.

Хельги вздохнул и, приложив руку к глазам, внимательно осмотрел место сражения. Собственно, оно уже подходило к концу, да и не было никакого сражения: опешившие от неожиданного появления викингов монахи почти не оказали стойкого сопротивления, лишь пара-тройка рыпнулись было с дубинами, но тут и упали, сраженные стрелами Снорри. Да один дернулся на колокольню — там и повис на канатах со стрелой в груди, больше звонить никто не рисковал — себе дороже. А вот сено на башню все ж таки протащили, собаки, и сумели поджечь… Да, в конце-то концов, догадается хоть кто-нибудь его потушить — или нет? Ага… метнулся кто-то. Похоже, Снорри. Нет, положительно не зря взяли его в поход.

Двое викингов — верзила Горм и еще кто-то из его команды — вытащили из какого-то приземистого здания, по всей видимости амбара, толстого упирающегося человечка в длинной черной тунике — сутане — и с большим серебряным крестом на груди. Крест викинги, конечно, тут же присвоили. Человечек этот назывался аббатом и должен был прояснить кое-что насчет этого зловредного «боро», сиречь крепостицы.

— Что делать с этой тварью, ярл? — сильно тряхнув пленника, прорычал Горм. — Утопить или, может, скинуть его во-он с той башни. — Викинг кивнул на колокольню. Дым с нее уже не шел.

Аббат побелел — видно, понимал язык викингов. Честно говоря, и сам Хельги понимал некоторые слова на языке англов и саксов.

— Умоляю, не убивайте! — взмолился аббат, взирая на молодого ярла со смешанным чувством надежды и страха. Голос у монаха оказался несолидный, какой-то бабий, писклявый.

— Тогда отвечай на вопросы, — сухо произнес Хельги, и пленник закивал, смешно тряся жирными щеками.