Michael - Зверь внутри

Жители Н. стали опасаться выходить ночью на улицы. Даже бесшабашная молодежь предпочитала отсиживаться по углам, так что ночные заведения Н., неисчислимо расплодившиеся в последнее время, начинали нести убытки и часть из них, наименее устойчивых к изменению финансовой обстановки, и вовсе закрылись.

На местах преступления несколько раз обнаруживали следы какого-то огромного зверя, то ли собаки-переростка, то ли волка. «Собакой Баскервилей» окрестили таинственного зверя местные сыщики, но не находилось среди них своего Шерлока Холмса, способного вывести зверюгу на чистую воду.

…Щуплов довольно скоро научился чувствовать время приближения перевоплощения, так что неудобств, подобных испачканным простыням и порваной одежде, больше не бывало. Накануне он прятал постель подальше, оставляя лишь голую сетку кровати.

Эти перевоплощения, как он сумел заметить не были связаны ни с полнолунием, ни с какими бы то ни было другими природными явлениями. Зачастую превращение провоцировалось раздражением или злостью в адрес какого-либо конкретного человека. Так, одной из его жертв стал бомж, обитатель той же общаги, который, встретившись с ним в коридоре, попросту его облевал. Как потом вспомнил Щуплов, накануне гибели Тани, он, осушая бутылку водки в одиночку, вспоминал ее и здорово накрутил себя, так что под конец бутылки был просто в ярости…

То, как ему удавалось проскакивать через вахту незамеченным и не оставляя следов (ведь часто были дожди, а потом и снег), оставалось для Александра тайной за семью печатями. Сначала он беспокоился на этот счет, но когда после очередной эскапады в особенно дождливую слякотную ночь, не оставить следов в которую, казалось, было бы невозможно, никто не пришел к нему разбираться, он решил, что это просто какая-то малопонятная, но чрезвычайно полезная особенность его превращения.

Щуплов стал еще больше нелюдим. Теперь он и здоровался-то с людьми редко, предпочитая делать вид, что не замечает. Коллеги по работе сначала пытались его растормошить, но потом, то ли оценив всю тщету таких стараний, то ли почувствовав на подсознательном уровне исходившую от Александра угрозу, отстали.

…Ромка с Надей пригласили его к себе встречать Новый Год. Сначала Щуплов хотел отказаться, но потом решил, что это будет уж слишком и повлечет за собой ненужные толки. Так что согласился и внес даже свой материальный вклад в организацию стола.

Были приглашены так же две молодых семейных пары, подруги Нади с мужьями. Вообще-то и они с Ромкой собирались пожениться, но отложили столь важный шаг на весну.

Началось застолье, когда не было еще и десяти. Причем один из мужей так уверенно начал провожать старый год, что к двенадцати, когда шампанское разлили по бокалам, он храпел в кресле и никак не желал проснуться.

Было весело. Даже Александр, казалось, оставил свою мрачность и веселился вместе со всеми.

— Смотри-ка, отошел, — прошептала Надя Ромке, когда они вышли на кухню за очередной порцией пельменей.

— Ну, ему бы только даму бы, а то сидит тут один, как забинтованный палец… — ответил Жуков, но сам он в своих словах был не уверен. Отчего-то веселье Щуплова казалось ему ненатуральным.

Встретив Новый Год, посидев за столом, захотели погулять. За это предложение, высказанное Ромкой, выступили все, за исключением того славного мужа, что заснул, не дождавшись боя курантов. Но его дражайшая супруга уговорила довольно быстро посредством пары оплеух и нескольких пинков.

…Стояла как раз та замечательная зимняя погода, так уместная в новогоднюю ночь. Легкий морозец, пушистый снежок, неторопливо падавший на землю и на ели, росшие возле городской мэрии, не оставили равнодушными даже абсолютно безучастных к красотам природы людей, к которым относилось большинство из собравшейся компании.

— Как красиво-то! — воскликнул сонный муж и рассмеялся глупым счастливым смехом.

…Так получилось, что Ромка с Щупловым слегка отстали от остальных. Жуков смог убедиться, что он был прав касательно своего друга: он совсем не изменился, и, как только они остались наедине, маска веселости и дружелюбия с него слетела.

Ромка же всячески пытался его растормошить. Он болтал о разных вещах, то и дело справляясь у своего спутника насчет его мнения по тому или иному вопросу, тот или односложно отвечал, или вовсе отмалчивался. Под конец уж и запас всех баек и сплетен Жуковым был исчерпан, а Щуплов все молчал и хмуро смотрел в землю.