Кассандра Клэр - Леди полночь

Джулс завернул свой рукав и протянул руку Эмме.

- Поможешь?

Она взяла стило и начала выжигать руны на плече своего парабатая. Сила, Скорость и Храбрость. Когда девушка закончила, она приподняла волосы и повернулась, тем самым оголив спину перед Джулианом.

- Если ты поместишь руны между лопаток, мои волосы должны будут закрыть их, - сказала она.

Джулиан промолчал. Она чувствовала, что он колебался, а затем легко прикоснулся рукой к спине, успокаивая её. Он дышал быстро. Нервы, подумала девушка. Ситуация, в которой они оказались, была странной, к тому же, Джулс волновался за Марка.

Он начал вторую руну, и Эмма почувствовала небольшое жжение, вызванное перемещением стило. Она нахмурилась. Обычно, хотя руны могли ужалить или обжечь, нанесение вашим парабатаем не вызывало боли. Процесс был даже приятен - это походило на ощущение обертывания в защиту дружбы, заботы, проникающей к вам в кожу.

Боль была необычна.

Джулиан закончил, Эмма отстранилась и позволила ее волосам упасть. Она подошла к Кристине и нанесла ей руну Гибкости на плечо под платье, после чего посмотрела на Марка. Он покачал головой, как делал каждый раз, когда ему предлагали это сделать прежде.

- Никаких рун.

- Все нормально, - отозвался Джулиан, прежде чем кто-нибудь что-либо скажет.

- На нем нет рун, кроме Видения, которая скрыта под косметикой. Он выглядит обычным.

- Наинормальнейшим, - сказала Эмма. - Ты не забыл о его ушах и глазах?

Кристина вышла вперед, чтобы спутать волосы Марка, скинув вьющиеся кончики вниз, чтобы скрыть острые уши.

- Нет никакого способа скрыть глаза, но...

- У примитивных тоже бывает гетерохромия, - отметил Джулс. - Эй, главное, веди себя как обычный человек. - Марк выглядел оскорбленным.

- Разве я не так делаю?

Никто не ответил на его вопрос, даже Кристина. После полного экипирования себя оружием, Джулиан оглядел друзей и повел их вперед по улице.

Двери театра были открыты. Свет лился на темный тротуар. Эмма слышала смех и музыку, чувствовала запах, смешанный из ароматов духов, вина и дыма. У двери молодая женщина в красном платье в обтяжку проверяла билеты и ставила на руки посетителей печать. Ее волосы были уложены в прическу стиля сороковых годов с завитками, губы были кроваво-красными. На ней были атласные перчатки слоновой кости, которые достигали её локтей.

Эмма вспомнила, что видела ее на Теневом рынке, подмигивающем Джонни Руку.

- Я видела ее прежде, - прошептала она Джулсу. - Теневой рынок. - Он кивнул и взял руку девушки в свою. Она немного тряслась и удивилась внезапно высокой температуре ладони, сжимающей ее.

Она повернулась, посмотрев на лицо парня, в то время как он улыбался девушке с билетами. Немного раздраженной, слегка высокомерный, чересчур назойливой. Кроме нее никто не волновался по поводу проникновения внутрь. Он играл роль, и они вместе подошли к входу. Джулиан протянул их билет.

- Мистер Смит плюс три гостя, - уверенно проговорил он.

Позади них было небольшое движение, поскольку Марк открыл рот, чтобы спросить, кем был этот мистер Смит, на что Кристина молча наступила ему на ногу. Девушка с алыми губами улыбнулась и медленно оторвала корешок билета. Если она и узнала Эмму, то не показала этого.

- Мистер Смит, - попросила она. - Протяните руку. - Джулиан протянул его свободную руку, и девушка поставила штамп с красно-черными чернилами. Штамп был странный и изображал маленький символ, линии воды под пламенем.

— Спектакль начнется немного позже, сегодня. Вы сможете найти номера своего ряда и мест в билете. Пожалуйста, не занимайте чужие места. — Ее взгляд остановился на Марке, такой резкий, заинтересованный, оценивающий взглядом. — И добро пожаловать, - сказала она. — Я верю, Вы сможете найти последователей... симпатичную группу последователей.

Марк посмотрел в недоумении.

Руки отмечены штампами и контроль на билете был оторван, после чего четверка вошла в театр. В момент, когда они переступили порог, музыка поднялась до оглушительного уровня, и Эмма признала ее как своего рода Биг-бэнд джаз-ансамбль, который ее отец любил. «Просто потому, что я играю на скрипке не означает, что я не люблю танцы» вспомнила Эмма, как говорил это ее отец, раскачивая ее мать в импровизированном фокстроте на кухне.

Джулиан повернулся к ней.

—Что такое?- он спросил мягко.

Эмма хотела, чтобы он не мог читать ее настроение так хорошо. Она опустила взгляд, чтобы скрыть выражение своего лица.