Иван Валеев: Ни одно животное не…

— По-моему, нет… Да, но если его нельзя убить?..

— Мы его прогоним, — сказала Оррейн.

Наконец, группа добралась до шестого этажа. У квартиры, занятой Обжорой, их ждали еще двое стражей со стандартными короткоствольными автоматами. Мангус открыл дверь.

— Наша помощь понадобится? — приглушенным голосом спросил он.

— Если хотите, можете присоединиться, — негромко ответил Сервантес. — Вам будет интересно. Только в пасть не стреляйте — бессмысленно.

Дверь в комнату с Обжорой была приоткрыта. Сервантес вытащил из кобуры на боку ракетницу, зарядил ее, сказал «Начали», и вошел внутрь.

Обжора — бледно-зеленый, чуть сплюснутый сверху шар трех с лишним метров в диаметре — уже проснулся и оглядывал комнату своим единственным глазом на стебельке. Сервантес пальнул в него из ракетницы, заткнул правое ухо и сделал шаг влево. Обжора завопил — его неслышный вопль неприятно давил на уши и бил по нервам.

— Огонь! — рявкнул Грог, войдя в комнату и встав справа от двери.

Его помповое ружье стреляло зажигательными, выдирая из Обжоры приличных размеров клочки. Пули из пистолета Мангуса и автомата одного из стражей либо застревали в зеленой туше, либо прошивали ее насквозь, не причиняя видимого ущерба.

Обжора разинул свою огромную пасть и скакнул к Сервантесу. Грог крикнул:

— Хорош! Карла, давай!

Струя из огнемета ошпарила Обжору, он загудел и откатился назад. Запахло паленой резиной, объем зеленой туши несколько уменьшился.

Сервантес неловко встал на одно колено, запихал ракетницу в кобуру и провел правой рукой по полу, собирая в горсть пыль, песок и осыпавшуюся штукатурку. Когда Обжора завопил очень уж громко, он поднял голову и удивленно присвистнул — кто-то умудрился отстрелить зеленому его глаз.

— Не давайте подобрать! — крикнул Сервантес, уже понимая, что опоздал.

Обжора слизнул глаз с пола и вновь выпростал его наружу. «Не страшно», подумал Сервантес и, глубоко вздохнув, поднес к губам правую руку и дунул на ладонь.

Ветер прошелся по комнате, поднимая мусор с пола, и закружился пыльным вихрем вокруг замершего Обжоры. Вихрь — только не конический, а похожий скорее на трубу — начал сжиматься, кружась все быстрее и одновременно раскаляясь — уже были заметны выжженные им на полу и на потолке черные кольца. Наконец, частички вихря коснулись боков Обжоры. Обжора заверещал, но деваться ему было уже некуда, и он продолжал потихоньку уменьшаться. Сервантес медленно, с видимым усилием сжимал правую ладонь, все уменьшая диаметр ревущей огненной трубы и наконец, оскалив зубы, сжал в кулак.

Вихрь исчез. Схлопнулся окончательно, превратив черные кольца в круги.

— Ушел? — голос Мангуса в наступившей тишине прозвучал громковато.

— Кажется, ушел, — отозвался Сервантес, поднимаясь с колена. — Кто ему глаз отстрелил?

— Я, — чуть смущенно ответил Мангус.

— Молодец.

— Повезло…

— Везение — это очень важно, — Сервантес отряхнул штаны. — Если захотите работать у нас, милости просим.

Он еще раз пожал руку сначала Мангусу, потом второму стражу, и спецы вышли из квартиры на лестницу.

— Это было что-то! — сказал Грог восхищенно. — Я и не знал, что ты так умеешь… Сам дойдешь?

«Проклятый дождь», — проворчал Никлас Мангус. Он выскочил из трамвая на площади Змеи, накинул куртку на голову, дошел до ближайшего, перебежал дорогу и направился к трехэтажному серому зданию Экспериментального Специального Управления. У крыльца стоял небольшой автобус, черный с двумя красными полосами вдоль всего кузова, и три человека в темпе загружали в него характерной формы и цвета ящики, а у передней двери толпилось еще с полтора десятка человек, по большей части, как и Мангус, в штатском, пятеро в форме стражей и два спеца в черно-серой форме. Мангус взбежал по лестнице, оправил, оказавшись под козырьком, куртку и, пропустив еще одного мрачного спеца, вошел в здание.

Дежурного не было. Мангус вытащил из кармана бумажку с номером кабинета, но, как это часто бывало в детстве, слегка растерялся в незнакомой обстановке. Двое пронеслись мимо него — и вестибюль снова опустел. «И спросить не у кого», — подумал он было, но тут его толкнули в плечо. Человек, который это сделал — спецрядовой в черно-серой форме, с измазанным копотью лицом, — отрешенно посмотрел на Мангуса, что-то пробормотал, взял его за руку, в которой была бумажка и поднес ее к глазам.

— Тринадцать… Вам вон туда, — спец отпустил рукав куртки Мангуса, ткнул пальцем направо и испарился, оставив после себя запах гари.