Алексей Калинин - Ведарь [СИ]

– Минута, Саш! – и эти слова вывели из прострации.

Я поднял арбалет, в прицел поймал дергающуюся черную голову. Но черному оборотню удалось оторвать от ноги «Голубева» и впиться в серую глотку.

Серая фигура заслоняла черную от выстрела – никак не удавалось прицелиться. Арбалет казался неподъемным, руки тряслись как в эпилептическом припадке.

Я распахнул окно, готовый выпрыгнуть наружу, внутренний таймер автоматически подсчитывал секунды. Как безвольную куклу черный оборотень отшвырнул прочь противника, тот ударился о стену и упал, неестественно выгнув колени.

– Держи, тварь! – я нажал на курок, но арбалет рвануло вверх.

Стрела прошла мимо.

Черный оборотень припал к искореженному полу и прыжком пантеры бросился на нас. Тело само среагировало на бросок – я упал на спину, краем глаза заметил, что тетя сделала то же самое, и сдвоенным ударом ног мы перебросили тварь через себя.

Оборотень пролетел в оконный проем, сопровождаемый хрустом ломаемого дерева и звоном разбитого стекла. Истошный рев тут же перекрыл грохот выстрелов. Внизу стреляли берендеи, пули впивались в черное тело, вырывая из него целые куски шерсти, фонтанчики крови.

Я же кинулся к слабо шевелившемуся оборотню. Тот понемногу перекидывался в человека

– Добей меня, я так устал быть злом! – попросили разбитые губы.

– Ты ещё можешь жить! – я попытался поднять тяжелое тело.

– Я не хочу, добей и уходи, иначе все взлетит на воздух, – прошептали губы.

С влагой на глазах я достал последние иглы. Две погрузились в заплывшие глаза, одна вошла в сердце, когда я приставил последнюю ко лбу, то услышал слова, введшие в ступор.

– Спасибо, сын!

Но руку уже не остановить…

Тело вырвалось, прокатилось по обломкам шкафа, и застыло. Я же остался сидеть, ошарашенный услышанными словами. Перед смертью вряд ли будут лгать.

Поднялся и перевернул на спину…

Передо мной лежал отец…

Израненный, окровавленный, мертвый…

Как же так?

Помутилось в голове.

Перестаю осознавать, кто я и где нахожусь. Снова накрывает слабость. Выстрелы за окном стихают. Раздаются далекие крики.

Женщина что-то кричит мне в лицо, сухонькие руки трясут за плечи.

Колоколом гудит: «Спасибо, сын!»

Как много крови, хотя и больничная палата, но не должно же быть столько. Это неправильно.

Три трупа. Что в моей руке? На вытертый линолеум с глухим стуком падает арбалет.

В разбитое окно я вижу уходящего зверя. Фигура, покрытая черной шерстью, размывается на крытых рубероидом крышах. В закатных лучах зверь скрывается за раскидистой липой и пропадает из виду. Как я мог промахнуться?

Обвалом грохочет: «Спасибо, сын!»

– Саша, нужно уходить! Да очнись же ты! – слова женщины проникают сквозь вату окружающей реальности.

Дикий визг медсестры и следом шлепок тела, ушедшего в бессознательную черноту.

Кровь на стенах, потолке, моих руках. В палату заглядывают любопытные пациенты, все больше криков. Одного тошнит на пороге.

Раскатывается громом: «Спасибо, сын!»

Женщина выдирает из косяка торчащую деталь и захлопывает дверь. Спинка стула втыкается под ручку. Поднимает какую-то тряпку с земли.

Отец… с четырьмя иглами…

– Очнись! Прыгай в окно! – женщина подталкивает кулачком в спину.

Оскальзываюсь на луже, и в мои глаза упирается насмешливый взгляд мертвых глаз. На обнаженном плече ещё виден обрывок погона, две прапорщицкие звездочки. Локоть скользит по темнеющей алой кляксе.

– Вставай же, увалень!

Торчащие щепки рамы, осколки стекла на подоконнике. Снизу трое мужчин смотрят на нас.

Гремит пушечным выстрелом: «Спасибо, сын!»

Гулко бухают в дверь, в пятно крови шлепается щепка, в образовавшейся щели дергается лезвие пожарного топора.

Закатные краски окрасили в кровавый цвет, деревья, кусты, здания. Ещё хлынули в больничную палату, расплескавшись по лежащим телам.

– Прыгай же! – раскинув руки, шагаю с четвертого этажа.

Раскалывается небо на куски: «Спасибо, сын!»

Подхватывают сильные руки, носком бьюсь о твёрдую землю.

– Ловите! – крепыш с короткой стрижкой хватает какой-то предмет сверху.

Падает сухонькая женщина, её ловит здоровенный мужик. Я безучастно взираю на происходящее.

– Сейчас будет взрыв, бежим! – визжит женщина.

Парни подхватывают мое тело, я болтаюсь как в детстве – между мамой и папой, женщина с мужчиной бегут рядом.

– Вон они!!! – дикий рев сверху и тут же взрывная волна швыряет нас на землю.