Макс Фрай - Зеленый. Том 3 [litres]

Стефан говорил торопливо, очень громко, словно с глухим: прости, что тебя подвёл. О таких засадах предупреждают заранее, но я ещё нынче ночью сам ничего не знал. Поседел, когда разобрался, что с тобой происходит; ладно, теперь остаётся только держаться, нет нам хода назад. Просил: пожалуйста, не выпендривайся, не трать остатки силы на чудеса. Не пытайся победить судьбу и законы природы, ничего никому не доказывай, просто оставайся живым. Это сейчас и есть твоё невозможное, главное дело, самоотверженный подвиг, остальное наверстаешь потом.

На самом деле, он точно не знал – то ли сам Стефан до него достучался, то ли собственное подсознание внезапно решило выступить под псевдонимом, сослаться на авторитет, то ли в пресловутой вселенской справочной новичкам выдают информацию вот в таком упрощённом для понимания виде – как будто пришёл кто-то умный и всё тебе объяснил. Зато ни минуты не сомневался, что объяснение верное: с правдой всегда сразу внутренне соглашаешься, хочешь того, или нет.

Был благодарен, на всякий случай, всем сразу – Стефану, своему подсознанию и мистической справочной – за этот пророческий сон. Не самая воодушевляющая информация, но со всем на свете можно как-нибудь справиться, когда понимаешь, что происходит, а не мечешься, как курица с отрубленной головой.

Думал недолго – чего тут думать, когда задача ясна. Надо прожить ещё – сколько? Какое сегодня число? Спокойно, без паники, объективно осталось совсем немного. Семь, а не тысяча лет.

Вышел из дома – к городу, который на улице гораздо ближе, чем в помещении; смешная правда про город – он любит заглядывать в окна, но не входит в свои дома. Поэтому чтобы быть вместе с ним, надо выйти на улицу, или хотя бы окно нараспашку открыть.

Сказал вслух то, что они оба и так давно понимали:

– Прости, дорогой, но что-то я больше не волшебное существо. Чудесная сила закончилась, и новой в ближайшие годы не выдадут. Придётся дальше жить человеком. Скучно тебе будет со мной.

– Ты волшебный волшебник! – крикнул ему пробегающий мимо мальчишка лет примерно пяти.

– Пей витамины, и силы появятся, – бодро сказала старушка в спортивном костюме другой старушке в мехах.

– Скучно не будет! – пообещал кому-то по телефону молодой человек в очках.

Город любит разговаривать голосами своих обитателей – просто потому что это красиво, а наш город во всех своих вероятностях, включая самые невозможные, пижон, каких поискать.

– Будь кем хочешь, главное, оставайся, – добавил он уже без прохожих, сам. – Даже не вздумай никуда исчезать! Вот увидишь, всё будет отлично. Теперь моя очередь тебя развлекать.

На самом деле, конечно, грех жаловаться. Новая, условно тяжёлая жизнь оказалась похожа на человеческую примерно как пейнтбол на взаправдашнюю войну. Рутина, которую всегда ненавидел, его по-прежнему не касалась, для этого он всё ещё был чересчур неземным существом. Ни родни, ни работы, ни обязательств, ни ежедневных расходов – вообще никаких проблем. Даже счета за квартплату не приходили, потому что дом не числился ни в одном из реестров недвижимости, и сам он тоже нигде не числился, в этом смысле магия не закончилась, хоть тут повезло.

Город натурально носил его на руках, баловал, исполнял все желания прежде, чем он их успевал осознать. Хочешь оказаться на крыше вон того высокого дома? Вот тебе крыша! Только смотри, сиди осторожно, раз ты больше не умеешь летать. Хочешь уснуть в овраге, как прежде, когда умел становиться туманом? Спи спокойно, смотри, я стащил для тебя одеяло, укрою и присмотрю, чтобы мимо никто не ходил. Хочешь, чтобы у нас в январе зацвели каштаны, просто потому, что так не бывает? Не вопрос, я их уже разбудил. Хочешь погулять по моей изнанке? Вот Проход, ты сам когда-то его открыл. Хочешь спуститься с холма по тропинке прямо на Ратушную? Это запросто, я устрою, только чур смотри, как следует удивись!

В любую погоду всё время проводил в городе, домой приходил только спать. Это было не просто радостью, но и потребностью, насыщало его, как еда. И отчасти даже работой, по крайней мере, ему самому очень нравилось так считать. Когда ты – невозможное существо, каждый твой шаг по земле становится микроскопическим чудом, незаметно, но необратимо изменяющим мир.

Что микроскопическим – это, конечно, безумно обидно. Ладно, значит придётся сделать очень много шагов.

Раньше его видели только дети и такие же, будем считать, что психи с оголёнными нервами и буйным воображением, каким когда-то был сам. Но способность оставаться невидимым постепенно прошла, и это внезапно оказалось не проблемой, а источником дополнительной радости, вот уж чего совершенно не ожидал.