Сергей Фомичёв - Роман с феей [litres]

– Это вряд ли, – сказал он вслед уезжающему автомобильчику.

Он мог бы уже и не посещать пенсионера, совсем скоро желание старого зануды перестанет иметь значение. Но решил закрыть дело, которое попортило ему столько крови.

Цветков открыл дверь и, ни о чём не спрашивая, посторонился, пропуская позднего посетителя в квартирку.

– Включайте телевизор, господин Цветков, думаю, ожидаемый вами сюжет покажут в девятичасовых новостях.

– Господин? – удивился Цветков. – Вы с каждым разом придумываете новое обращение.

– На дворе уже много лет капитализм, милый вы мой, а вы всё цепляетесь за старое. Но не мне вас судить. Включайте телевизор и получите то, что хотели.

– Телевизор у меня включён постоянно. – Цветков пожал плечами.

Он прошаркал в комнату и прибавил громкость. Николай не стал заходить, а прислонившись к стене, остался стоять в коридоре. Он слушал телевизор и продолжал отгонять дурные мысли, но тут ведь как в той истории про белых обезьян.

– «…известный в нашей стране предприниматель и меценат Дементьев был арестован вчера в Гонконге… Ему выдвинуто обвинение в хранении, перевозке наркотиков, а также в организации преступного сообщества с целью их сбыта… Подобные преступления караются в Китае смертной казнью через расстрел… Местный адвокат предпринимателя заявил, что опротестует арест, но надежды на это мало, а выход под залог для подобной категории обвиняемых не предусмотрен… Министерство иностранных дел выступило с ходатайством…»

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Хотя исполнение этого желания не ограничивалось конкретным сроком, например Рождеством, Николай хотел побыстрее разделаться с пенсионером.

– Его расстреляют? – осторожно спросил тот.

– Не знаю, расстреляют ли, но приговорят к расстрелу точно. Не исключено, что приговор будет с отсрочкой, а потом по ходатайству нашего правительства его заменят на каторгу, или что там у них в Китае? Возможно, негодяя даже передадут нашим органам для отбывания наказания по месту жительства, и здесь его амнистируют или выпустят втихаря. Однако вы, милый мой, мечтали не о смерти подонка, а о смертном приговоре. Так что, получите, как говорится, и распишитесь.

У пенсионера отвисла челюсть.

– Вы как будто недовольны? – Николай надел шляпу и открыл дверь. – Но вы сами приводили Китай в качестве примера. Ну вот. Китайнее просто некуда.

Он начал спускаться по лестнице.

– Кто вы? – спросил Цветков ему в спину.

Николай оглянулся. Пенсионер выглядел озабоченным, если не испуганным. Возможно, впервые в его атеистической жизни рука дёрнулась, чтобы перекреститься.

– Исполнитель желаний, – горько усмехнулся Николай, на этот раз сказав пенсионеру правду.

Ночь вступила в свои права. Права, ограниченные уличным освещением, витринами, неоновой рекламой и новогодними гирляндами. Николай зашёл в магазин, благо алкоголь ещё продавали. Торговый зал наполняли запахи мандаринов, конфет, обёрточной бумаги. А в нужном ему отделе уже ощущался запах перегара, исходящий от тех, кто начал праздновать загодя. Он купил четыре бутылки коньяка. Сам не понял, почему именно четыре и почему коньяка, возможно, потому что так получалось без сдачи. Нести за горлышки их было неудобно, а в карман совать не хотелось. Да и карманы были набиты всякой всячиной из сумки, которую, переодеваясь, он выбросил ещё в Африке. Так что, одну бутылку он тут же на выходе подарил бомжам, что стояли и в который раз пересчитывали наличную мелочь, словно надеясь, будто мелочь от счёта размножится.

– Выпейте, братушки, за упокой души раба божьего Николая, – сказал он, хотя религиозным себя прежде не считал.

Ему оставалось пройти минут десять пешком, но напряжение росло слишком быстро. Поставив две бутылки прямо на заснеженный асфальт, он свернул крышечку с третьей и сразу же сделал несколько жадных глотков. Патрульных на улице не оказалось, так же как прохожих вообще, поэтому вопиющее нарушение порядка прошло никем не замеченным. А Николай поймал себя на мысли, что втайне надеялся залететь и попасть в обезьянник, тем самым сняв с себя ответственность за дальнейшее развитие событий. Не вышло. И он зло ухмыльнулся. Опьянения он не почувствовал и сделал ещё несколько крупных глотков, прежде чем кровь начала разгон.

– Отлично, – сказал Николай и, подцепив свободной рукой остальные бутылки, зашагал дальше.

Во дворе музея не было никого. Даже Рашид уже, видимо, завалился спать в подсобке, предпочитая прибирать территорию рано утром. Праздников для Рашида не существовало. Разве что Рамадан, но до него ещё следовало дожить. Дожить! Это такая роскошь, какую не каждый может себе позволить.