Сергей Фомичёв - Роман с феей [litres]

Николай почувствовал резь в запястьях. Похоже, колдун пустил в ход магию. Кровотечение останавливалось. Николай уже давно понял, что проиграл, но теперь он окончательно сдался, и даже не пытался найти какой-нибудь выход. На это просто не оставалось сил. Конечно, мокрый и на холоде, он запросто заработает воспаление лёгких, но от этого быстро не умирают, а нескольких дней у него нет. У него нет даже нескольких часов, чтобы просто замёрзнуть насмерть на улице. Рождественская ночь уже началась…

– Дядя Коля! – раздался вдруг знакомый детский голос.

Николай вздрогнул. Он предпринял неимоверное усилие, чтобы отогнать слабость, сфокусировать зрение, и увидел Кристину. В серой курточке, отороченной искусственным мехом нелепого розового цвета, она бежала к ним от музейного крыльца.

«Только не надо впутывать сюда ребёнка, только не ребёнка!» – застучали слова, отражаясь болью в висках. Ему поначалу казалось, что он произносит всё это вслух, умоляет ублюдка не трогать девочку, но потом понял, что лишь мысли с трудом ворочаются в голове. Кажется, у него не осталось сил говорить.

Между тем от появления девочки среди ночи возле музея и, мало того, посреди эпической стычки растерялся, похоже, не только Николай, но и его противник. Митридат вряд ли знал Кристину, вряд ли мог предположить, что ребёнок появился здесь неслучайно. Такое и Николаю трудно было вообразить. Зачем? Зачем она оказалась здесь? И каким образом?

Кристина тем временем подбежала вплотную и, не обращая внимания на мокрый плащ Николая и на Митридата, всё ещё держащего его за грудки, обняла. И не просто так обняла. Николай почувствовал, как девочка вкладывает ему в руку что-то колючее, похожее… пожалуй, на небольшой моток колючей проволоки. Лучше бы, конечно, небольшую атомную бомбу или драконью слёзку на худой конец. Тут Николай вспомнил, что слёзка имеется и у него под плащом. Вот только вряд ли он сможет её активировать.

– Уберите ребёнка! – прорычал колдун, но жертву из рук не выпустил.

Пара теней-помощников отделилась от тёмного пятна, отбрасываемого главным корпусом музея, метнулась к ним. Беспалые руки схватили Кристину. Что любопытно, та не испугалась, не закричала, только улыбалась, будто знала – опасность ей не грозит.

– Что это за представление? – предводитель теней посмотрел в пьяные глаза Николая, но тот честно выдержал взгляд, не имея понятия, что за представление началось и кто его устроил. Ему и самому интересно было бы знать. Но мозги пока отказывались чётко работать.

Митридат не опускал глаз и вообще не видел ничего, что происходило за линией обмена взглядами – лицом к лицу. Он был абсолютно уверен в своих силах, ведь Николай не являлся даже подмастерьем в их волшебном мирке. К тому же он обессилел и продолжал слабеть. Раны на запястье затянулись не полностью. Перемешанная с водой кровь стекала по руке вниз и напитывала… венец. Да, это был венец, и сквозь замутнённое сознание Николая стала пробиваться какая-то важная мысль. Мало-помалу голова прояснилась, хотя сил так и не прибавилось. Зато он теперь знал, что делать. Силы… где взять силы на небольшой рывок?

Николай улыбнулся, преодолевая сопротивление подступающей смерти, боли, усталости, он поднял руки и нахлобучил терновый венец на голову Митридата.

– Твоё желание исполнено, засранец, – прошептал он. – Контракт закрыт. С Рождеством, Митридат Эласонский, и с наступающим Новым годом!

Тот перехватил его запястья, но остановить не успел. В глазах врага Николай увидел животный ужас.

Неожиданно запахло весной. Взошло солнце, но какое-то ненастоящее. Вокруг фонтана, во всём дворике стало светло как днём, а совсем рядом продолжалась ночь. Митридат застыл, не имея возможности пошевелиться. А венец вдруг пустил побеги, и эти побеги вонзились, точно когти хищника, в кожу злодея. На висках, на лбу, за ушами. Он сперва покраснел от натуги, затем его кожа стала синеть, вены вздулись. Колдун пытался что-то сказать, но не смог. Хотел сорвать с себя венец, но руки более не слушались его. Кровь из маленьких ранок стала собираться в капли и падать на землю. А земля вокруг уже пробуждалась. Её покрывала молодая трава, цветы, между которыми сновали букашки. Среди брусчатки пробивалась зелень.

Даже сейчас Митридат выглядел воплощением мощи. Он долго держался, хотя, вероятно, и понимал, что никакое напряжение, никакие усилия не смогут одолеть силу тернового венца. Он ведь прекрасно знал, какое желание загадывал.