Ольга Баумгертнер - Дозор с бульвара Капуцинов

– Большого пожара не было. А мелкие очаги огня мы сразу же потушили. Не пострадали ваше панно, будьте спокойны. Все уже в порядке, Константин Алексеевич! Помяните мое слово, вы еще медаль за ваши полотна тут получите. Даже две! У вас, кстати, новая идея. Великолепный парижский этюд… Нужно срочно писать!

Собеседник кивнул Семену Павловичу, затем пришедшим и, больше не тратя времени на разговоры, быстрым шагом направился к выходу.

Только сейчас Леонид его узнал. Это был знаменитый художник Коровин. Говорили, он специально объехал самые дальние уголки России, чтобы написать все панно для павильона. Леонид даже, помнится, отснял его полотна. Жаль, что эти пленки нельзя было продемонстрировать людям, а лишь Иным.

Русский дозорный с радушной улыбкой повернулся к гостям. Французский язык у него выходил слегка ломаным, что выглядело странно и весьма забавно.

– Мое почтение, господа сантинели! Долго же вы ходите! Господин живописец раньше вас явился, как только услышал о погроме!

– Где гару? – Отрывистый голос Пресветлого сам походил на волчий рык.

– Сбежали, волкулацкие морды! Удрали, хвосты поджав! Но не все…

– Вижу, что не все, – раздраженно бросил Градлон.

Леонид удивленно завертел головой. И только через пару секунд догадался посмотреть в Сумрак.

Разумеется, в мире отсутствия ярких красок подворье выглядело еще более древним. И напоминало уже не кремль, а скорее, некогда сильную крепость, в которую все же проникли басурмане. Не хватало разве что воткнутых повсюду стрел. Зато имелись распростертые тела. Правда, не человеческие. Как будто вместе с захватчиками пришла и свора их псов. Огромных, размером вдвое больше волкодава.

На шкурах у всех были заметны подпалины. Такие же подпалины бросались в глаза на деревянных стенах и крыльце с резным навесом.

– Лелю среди них нет, – хмыкнул Фюмэ.

Нельзя было разобрать, простая ли то констатация, или же в ней есть сожаление.

– Нет… – согласился Градлон.

– Мы ведь их сначала по-хорошему просили, – принялся объясняться Семен Павлович. – Я вообще собак люблю и этим всегда скидку делаю. Слабость у меня такая, что ли. Но ведь их не уговоришь! Они же, пока хвост не подпалишь, не понимают! Короля им подавай. Обшарить тут все сами захотели. Павильон-то, конечно, большой, чего говорить…

Действительно, размеры внушали – как и размеры страны, которую представляла экспозиция. Вполне можно было поверить, что там есть где спрятаться. Недаром в России издавна бежали за Урал.

– Только у нас с крысами строго. Так я им и сказал. А этот ихний, как бишь его, Люля… Люли…

– Лелю, – поправил дотошный Фюмэ.

– В общем, только оскалился. Да где же это видано, чтобы в Сибири волков испугались?! Волков бояться – и в Париж не ездить, как я погляжу. Короче, вместо Короля получили они как следует своих Люлев… Люлей…

Семен сплюнул, будто не в силах выговорить немудреное имя старого оборотня.

– Парижские гару такого не спустят, – предостерег Фюмэ. – Когда поймают Крысиного Короля, они вернутся. А до полуночи им все дозволено.

– А пущай только попробуют, – серьезно заявил Семен Павлович. – Наши сейчас все в порядок приводят, но к отпору мы завсегда готовы. До полуночи продержимся. И еще в наступление перейдем. Бонапарта в Москву пустили, было дело. Зато потом до Парижу гнали… вы уж извините…

Он несколько унял пыл.

– Бонапарт не был прожектом Светлых, – скривившись, произнес Градлон. – Впрочем, это пустое… Куда они направились?

– Куда-то к Трансваалю, – с охотой ответил Семен. – Я тут у одного вытянул из головы, как этот ихний Король должен выглядеть. Народ у нас все же мирный, что люди, что Иные. Можно было бы волкулацкое поголовье изрядно сократить. И Ночному Дозору, почитай, подсобили бы. Но я сотворил небольшой морок. Чай, волка заморочить проще, чем ведьму какую-нибудь. В общем, умчались они за этим мороком…

– …И теперь разнесут павильон Трансвааля, – мрачно закончил Градлон.

– Не разнесут, – усмехнулся Семен. – Рассеется морок-то. И быстро. Наверное, уже рассеялся. Пойдут они дальше своего Короля сами искать, подумают, след потеряли.

Он нашел взглядом Леонида и улучил момент, чтобы задорно подмигнуть: вишь, дескать, предупреждал я тебя – началось!

– Одно хорошо, – сказал Градлон. – От Трокадеро все это безобразие убралось подальше. Господа, наш план таков… Фюмэ, останьтесь здесь. Помогите русским коллегам, а если гару вернутся, будьте парламентером. Напомните о конвенции. Все же вы лучше знаете местных оборотней.