Ольга Баумгертнер - Дозор с бульвара Капуцинов

Леонид почувствовал, что краснеет. В этой холодной сумрачной лаборатории ему вдруг сделалось жарко.

Мари тоже смутилась.

– Отец и матушка у него вельми далеко, так уж вышло. А посему благословить вас двоих по русскому обычаю, кроме меня, стало быть, некому. Так что примите мое стариковское благословение. – Брюс перекрестил девушку. – И позвольте откланяться.

– Преклоняюсь перед вами, месье Брюс!

– Увольте, сударыня. В отличие от вас с господином Градлоном жертвы тут никакой нет. Все мои жертвы принесены были еще при жизни. Теперь же… – Брюс на мгновение словно задумался о чем-то беспредельно печальном. – Поверьте, барышня, смотреть отсюда на Париж всяко лучше, чем пребывать с тенями. Прощайте!

Брюс немедленно показался в лаборатории.

– Ступай, ученик! – приказал он. – Не трать попусту времени. Долгие прощания – лишние печали. Знаю, придете еще навестить старика Брюса. – Яков Вилимович положил руку на плечо Леонида. – А перстенек чтоб сегодня же ей преподнес! И чтоб далее все честь по чести.

Ученик, вмиг ощутивший себя гимназистом Леней, хотел на самом деле еще много сказать, но вдруг увидел перед собой Мари и посеревший от времени известняк галереи. Наставник как будто вытолкал его из своей башни.

Вздохнув, Леонид принялся читать заклинание, тщательно составленное наставником на латыни и затверженное многократными повторениями. Ошибиться нельзя было ни единым словом.

Он и не ошибся.

Изумруды засветились. Друза выбросила зеленый луч, заигравший на боках козлоголовой химеры.

В этот момент погасли все огни на башне Эйфеля, превратив ее в чудную металлическую корзину. Потом оттуда грянул первый пушечный выстрел, возвещая о закрытии выставки, – и в этот же миг Сумрак на колокольне Нотр-Дам озарила вспышка.

Под химерой возникла скорченная мужская фигура. Леонид немедленно склонился над ней, используя все средства, чтобы привести в чувство бывшего Пресветлого – от «Авиценны» из кулона Фюмэ до коньяка.

Мари, не смущаясь, приготовила одежду – в магазине Леонид примерял ее на себя, но урожденному Шарлю де Грийе должно было подойти.

Градлон закашлялся.

– Что? – проговорил он, не понимая. – Как?..

– Последняя афера, месье, – объяснил Леонид, помогая встать. – Ушедший меняется с пришедшим! Ваше место любезно вызвался занять господин Брюс. Теперь он неофициальный хранитель города и собора.

На левом виске бывшего коннетабля Ночного Дозора отчетливо запульсировала жилка.

– Я… не могу такое принять.

– Оставьте! – Леонид похлопал по каменному боку химеры. – Здесь разместится целая лаборатория. Жаль, мы не узнаем ее секретов.

Но Градлона уже отвлекло другое.

– Мари, вы… – Высший маг, конечно же, первым делом посмотрел на ауру девушки.

– Это долго объяснять, Пресве… месье Градлон, – снова вмешался Леонид. – Нужно как можно быстрее уйти отсюда. Завтра вы покинете город. А сегодня я снял для вас комнату на бульваре Капуцинов…

– Капуцинок, – поправил Градлон. – Бульвар Капуцинок.

– Вот видите! – Леонид поддерживал мага под руку, в другую сунув ему трость. Мари в этот момент закрывала коробку с друзой. – В Париже ничего без женщин не обходится!

С Эйфелевой башни прозвучал новый выстрел – последний отзвук выставки.

До нового века оставалось всего два месяца.

Данный текст есть живая картина заслуг Света.

Ночной Дозор

Данный текст есть живая картина заслуг Тьмы.

Дневной Дозор (фр.)

События Всемирной торгово-промышленной выставки в Париже в апреле – ноябре 1900 года.

Le garou ( фр .) – оборотень.

«Я прохожу бесплатно!» ( фр .) – реплика из комедии Э. Ростана «Сирано де Бержерак», акт 1, явление 1 (пер. Т.Л. Щепкиной-Куперник).

Les sentinelles ( фр .) – дозорные.

Подробнее об этом можно прочесть в рассказе Александра Сальникова «Ученик царева арихметчика», опубликованном в сборнике «Мелкий Дозор» (АСТ, 2015).

Mouches ( фр .) – «мухи», уничижительное прозвище французских полицейских, аналог российского «легавые».

В 1901 году гормон был назван «адреналин». В настоящее время эпинефрин – это искусственный адреналин.

Подробнее об этом можно прочитать в романе Алекса де Клемешье «Клинки кардинала» (АСТ, 2018).

Я сказал все, что нужно ( лат .).