Вероника Кунгурцева - Дольмен [litres]

Александр, заткнув уши, стоит посреди моста. Рогатое оружие валяется у его ног. Содержимое рюкзаков разбросано по всей дороге. А из черной дыры тоннеля бегут к ним люди в масках с автоматами наперевес. Елена видит, как Александр наклоняется за длиннотенным оружием, поднимает его и направляет в сторону бегущих людей. Елена вскакивает и, стремительная, бросается между дулом автомата и бегущими. Раскинув руки крестом, она кричит, не слыша себя: «Саша, Саша, Саша, нет, нет, не надо!» – и видит глаза внука с огромными зрачками.

И вдруг один из вертолетов, круживших над мостом, завис над ними, отрезая от людей в камуфляжной форме, и Елена увидела в кабине, за стеклом, Сергея Самолетова! Дверца открылась, оттуда выскочила лесенка. «Быстрей!» – крикнул Самолетов, стараясь перекричать бурный грохот моторов, и они, трое, вскарабкавшись поочередно по лестнице, оказались на борту. А через минуту Елена увидела мост сверху: вокруг не воссоединившихся останков кентавра – двух метров не хватило, – уронив руки, опустив головы, стояли люди в камуфляжной форме, снявшие свои ужасные маски.

– Почему они не стреляют в нас? – угрюмо спросил Саша, глядя из кабины пилота вниз.

– Потому что они думают, что я – на их стороне, – отвечал ему отец, державший штурвал.

– А ты что: на их стороне?! – заорал Александр и сделал шаг к двери, как будто собирался выпрыгнуть из вертолета.

– Успокойся, – говорил отец, – я вижу, что никакие вы не заложники, а он не террорист, – обернулся Самолетов к циклопу, который, не отрываясь, смотрел вниз, на мост, где навсегда остался его раздвоившийся отец, на далекий мост, который превратился уже в убыхскую цирковую веревку, перекинутую между двумя вершинами.

– А мы думали, что это они – террористы, – говорила Елена, тоже смотревшая вниз.

– Куда летим? – спросил Сергей Самолетов.

– На Пластунку. Куда ж еще, – угрюмо ответил Александр.

Вертолет, точно железный дракон, проносится над городом, который занял все морское побережье, и забирается на горы, но вершины городу не по зубам, разве что склоны. Елена старается не смотреть на циклопа, который стоит на коленях, уткнув лицо в дребезжащее стекло. Она наклоняется и, послюнив пальцы, машинально пытается стереть со своих кроссовок кровь кентавра. Саша сидит во втором кресле пилота, рядом с отцом. Все молчат, только вертолет громко бормочет что-то на языке машин, который понять, наверное, мог только Мирон Иксионид.

– На Пластунке должна быть еще одна группа, – кричит, стараясь переорать вертолет, Сергей Самолетов. – Думаю, они все еще там. Ведь по времени я уже должен был приземлиться в означенном месте. Раз нас все еще нет, их не станут отзывать.

Циклоп, оторвавшись от созерцания нижнего мира, кричит своим низким, будто из бочки выходящим голосом, обращаясь к Сашиному отцу:

– Тогда нам нужно сесть как можно ближе к дольмену. Простите, нас не представили друг другу. – И он поворачивает голову в сторону Александра. Тот, спохватившись, кричит:

– Папа, это наш с Ленкой очень хороший друг. Он… – Александр понимает, что никак не может выговорить, кто он. Хотя отец наверняка наблюдал сверху за боем кентавра и только из деликатности не спрашивает, что все это значит. Он… Его зовут Поликарп, – договаривает Саша. – Поликарп, а это мой отец, – говорит он с гордостью.

– Я бесконечно счастлив с вами познакомиться, божественный Сергей! – произносит циклоп и поправляет очки и сбившуюся на сторону кепку-«аэродром», потуже затягивая тесемки.

Сергей Самолетов ничего больше не спрашивает, и Елена не может не оценить этого. Может, оттого они и не ужились с Алевтиной, мелькает в ее голове крамольная мысль, что та задавала слишком много вопросов.

– Елена, – позвал циклоп; встав с колен, он вынужден нагнуть голову, чтоб не упереться в потолок, он глядит на нее своими нелепыми очками и бормочет: – Лепокудрая Елена, ты должна будешь остаться дома. Мы с быстроногим вдвоем отправимся за адамантовым мечом, в мой мир. – Она пытается возразить, но он не дает ей и рта раскрыть. – Так надо! Этот меч находится у одной… у одной, скажем так, особы, которая при виде столь очаровательной юной девы ни за что не отдаст нам меч. Это как пить дать!

Елена сникла: мало того, что внук должен отправиться невесть куда, невесть за чем, и, даже если случайно вернется живым, тут ему предстоит такое… А она, выходит, даже не сможет сопровождать его. И еще какая-то тамошняя ревнивая особа, владелица меча, небось полюбовница Поликарпа, вот ведь работник двух миров, куда только Медея смотрела. Да ей-то, Елене, что до этого: наплевать. Не больно-то ей интересна тамошняя жизнь, с тутошней бы как-нибудь разобраться!