Макс Фрай - Желтый

– Вы с ума сошли, – не спросил, а утвердительно сказал Квитни. – Какие, в задницу, документы? Какая пограничная зона? Я просто иду домой, к деду. Вон в тот дом, где свет горит в окнах. Видите? Дед меня ждет.

– Без пропуска, к сожалению, не имеем права вас пропустить, – покачал головой полицейский.

А второй, который поменьше, сказал женским голосом:

– Ну хоть какие-то документы у вас должны быть, – и ловко выдернул из уха Квитни свернутые в трубочку водительские права.

– Нет, вы точно с ума сошли, – растерянно пробормотал Квитни, схватившись за ухо. – Так же нельзя!

– Так нельзя, – повторил Квитни, проснувшись в гостиничном номере.

Вздрогнул от звука собственного голоса, открыл глаза. Огляделся. Вокруг темно, только постель расплывается неопрятной белой кляксой. Вот именно из-за этого визуального эффекта никогда не любил белое белье, предпочитал темные простыни и пододеяльники, чтобы сливались с ночной темнотой. Зачем его вдруг постелили? Откуда оно вообще у меня взялось?.. А, стоп. Я же не дома. В гостинице, в Вильнюсе. Приехал сюда работать. Точно. Все сходится. Все в порядке. Можно еще поспать.

Посмотрел на телефон: шесть тридцать пять. То есть не просто можно, а даже нужно поспать, а то весь день потом насмарку.

Положил телефон на место, перевернулся на другой бок. Перед тем, как снова провалиться в сон, подумал: мне же что-то очень хорошее снилось, пока я не начал ругаться с полицией. И страшное тоже, но хорошего было больше. В какое-то прекрасное место я чуть не пришел. Жалко, что уже ни черта не помню. И что нельзя посмотреть продолжение, как в поставленном на паузу кино.

– Всякий раз чувствую себя полной дурой с этими документами, – сказала Таня. – Будто ничего умнее придумать нельзя. Но это почему-то работает. Стоит упомянуть документы, как они просыпаются. Не все, но многие. Интересно, вот как?!

– Просто документы сами по себе довольно абсурдная штука, – объяснил Альгирдас. – С точки зрения здравого смысла это вообще бред собачий – одни люди выдают другим людям разноцветные бумажки, подтверждающие, что человек – это действительно человек, и ему можно быть человеком. А без разноцветной бумажки человеку быть человеком нельзя.

– Лихо загнул, – улыбнулась Таня.

– К сожалению, авторство не мое. Однажды случайно подслушал разговор наших духов-хранителей. Нёхиси, кстати, так и не понял, в чем суть. Думал, это такая шутка и веселился от души. Видимо спящие тоже немножко высшие духи. И для них документы – примерно такой же абсурд. Но ладно. Главное, он проснулся. Давно я не видел, чтобы спящий так бодро ломился на желтый свет Маяка. Собственно, с лета и не видел – с тех пор, как сны про желтый свет стали страшными.

– Из-за Тони Куртейна?

– Точно не знаю. Но скорее всего. По крайней мере, он сам уверен, что именно из-за него. Ну, в смысле потому, что очень не хочет никого на этот желтый пускать, а отменить его не может: Маяк есть Маяк, если уж горит наяву, будет гореть и в пространстве сновидений, одно без другого не получается… В общем, Тони Куртейн говорит, что всегда мечтал что-нибудь с этим сделать. И когда научился хотеть достаточно сильно, сны про желтый свет стали страшными. Как бы сами собой. Этому красавцу, кстати, не особенно страшный кошмар достался. Таким мало кого можно остановить. Хорошо, что начальство решило пока не отменять дежурства на границе между областью общих городских сновидений и снами о Маяке. Это чуваку крупно повезло.

– Ничего себе – «не особенно страшный»! – почти возмутилась Таня. – Да я бы обосралась, увидев эти хищные рты на льдинах. Удивительно, кстати, что он их совсем не боялся. Такой храбрый зайчик! Прыг-скок!

– Еще как боялся. Слышала, как он пел?

– Если это можно назвать пением.

– Нельзя. Но ему, сама видела, помогает. Счастливчик! Не у каждого есть такой безотказный прием… Ты как вообще? Не устала? Не тянет проснуться?

– Да нет, нормально пока. Хотя я сны про дежурства у Маяка не особо люблю, ты знаешь.

– Потому и спрашиваю, что знаю. Скучно тебе?

– Ну да, – улыбнулась Таня. – Я люблю движуху: чтобы за кем-то гоняться, командовать, ссориться, разбираться, отчитывать, штрафовать и спасать. И почаще во что-нибудь этакое превращаться. На то и сон! А здесь хуже, чем наяву в приемной на телефоне дежурить: там хотя бы можно потупить в интернете… Но сегодня – другое дело. Все-таки не зря здесь торчали. Такого отличного храброго чувака поймали! И так легко развернули назад. Божечки, как же он пел! Я иду домой, мне очень стыдно, а-а-а-а, мой дом за рекой!