Макс Фрай - Желтый

– Вот все-таки зря я тебя послушала, – наконец говорит Люси. – Надо было сперва рассказать, что случилось, а уже потом в наслаждениях жизнь прожигать. Такая каша теперь в голове!

– Выкладывай свою кашу, – ободряюще улыбается Стефан. – Не переживай, я понятливый. Как-нибудь разберусь.

– Ладно, – вздыхает Люси, – кашу – могу. Я сегодня водила людей по городу. Это была вечерняя экскурсия, считай, просто прогулка с байками, произвольная программа, все как я люблю. И такое меня – всех нас! – охватило задорное настроение, что я почему-то была совершенно уверена, будто за нами вот-вот приедет трамвай. Так на самом деле очень редко случается, когда я не одна, но пару раз все-таки было; неважно. В общем, я повела их гулять в переулки возле крытого рынка, потому что… ну в общем, интересные там места.

– Еще бы не интересные, – нетерпеливо кивает Стефан. – Ну и что, приехал трамвай?

– Не приехал. Только звякнул где-то вдали в финале прогулки. Но не в трамвае дело. А в том, что мы забрели… – господи, ну как объяснить-то? В общем, куда-то явно не туда. Провалились в какую-то мрачную свинскую щель.

– Именно «мрачную» и «свинскую»? – Стефан вроде бы улыбается шутке, но от его взгляда сейчас наверняка скисло бы молоко, – думает Тони и даже почти всерьез прикидывает: может, поставить на стол бутылку? Ради эксперимента. А если и правда скиснет, блинов напеку.

– Слова – это всего лишь слова, – разводит руками Люси. – На точность не претендую, только на эксклюзивность своего персонального поэтического языка. Кто-то другой наверняка сказал бы как-то иначе, но для меня это именно «мрачная свинская щель».

– Так в чем выражались ее мрачность и свинство?

– Во всем! Ну вот, например, мне внезапно стало мучительно стыдно за свои экскурсии, текущую и все остальные – что морочу головы людям каким-то условно романтическим бредом и деньги за это беру. И вообще за все сразу, оптом. За то, что такая, как есть. Даже за то, что живу в этом городе, «прозябаю в провинциальной дыре», – ты вообще можешь представить, чтобы такое паскудство творилось не в чьей-нибудь, а в моей голове?

– Извини, не могу. Мне всегда недоставало артистического воображения. Сейчас я этому рад.

Стефан все еще улыбается, но Тони не проведешь. Он забирает с подоконника слегка остывшие пироги, эвакуируется с ними поближе к плите, чтобы наблюдать за шефом Граничной полиции с безопасного расстояния. Ни хрена себе у него настроение. Я такого еще не видел. Вот уж испортилось так испортилось! Ладно бы молоко, но ведь и масло сейчас под его взглядом прогоркнет, и сметана заплесневеет, и зеркала потемнеют. А камни, видимо, выучатся молиться на арамейском, как только поймут, что им не сбежать. В общем, хорошо, – меланхолично думает Тони, – что я спрятал пироги.

– Говорю и сама не верю, – вздыхает Люси. – Тем не менее, в тот момент я действительно думала так. А мои экскурсанты, совершенно чудесная пара, муж и жена, всю дорогу держались за руки, как на первом свидании, стали смотреть друг на друга с таким отвращением, словно ничего гаже в жизни не видели. При этом она пыталась в него вцепиться, а он – ускользнуть. Даже думать не хочу, что при этом творилось у них в головах.

– Не хочешь – вот и не думай, – говорит Стефан. – Лучше скажи, что вокруг в это время происходило? Обычная обстановка или некоторые нюансы?..

– Да сплошные «нюансы»! Вообще ничего кроме них. Вместо Соду какая-то левая, ни на что не похожая улица, хотя в тот момент она казалась мне знакомой, словно каждый день здесь хожу. Такая унылая и зачуханная – другого слова не подберу! – что впору повеситься. Вокруг темно, все закрыто и заколочено, кроме пивной, у входа в которую какой-то стремный пьяный мужик – то есть вряд ли, конечно, настоящий пьяный мужик, но тогда я как-то не усомнилась – крутился, как дервиш, и…

Стефан, не дослушав, хватается за голову и говорит что-то вроде «хенасси друнгаррум»; скорее всего, просто ругается на одном из полутора тысяч забытых им языков, – думает Тони. На самом деле даже хорошо, что ругается. Теперь, может, ничего и не скиснет. И камни не треснут, и воды двух рек не напитаются ядом, и небо не рухнет на землю. Великое дело – вовремя спустить пар.

– Вы там пива случайно не пили? – наконец спрашивает Стефан. – Или чего-то другого? Не пробовали еду? Что с тобой все нормально, сам вижу. И эта женщина, – кивает он в сторону спящей Жанны, – тоже в порядке. А остальные?

Люси мотает головой.