Макс Фрай - Желтый

– Но мы-то к вам все равно отлично ходили, – напоминает Кара. – И не отдельные выдающиеся герои, а натурально толпы желающих, начиная с матерых контрабандистов и заканчивая любопытными подростками вроде меня.

– Естественно, вы ходили. Пути всегда были закрыты только для нас. С одной стороны. Уровень развития местного населения сочли недостаточным, чтобы куда-то отсюда их выпускать. Даже случайно пару штук раз в сто лет – спасибо, лучше не надо. Что, с одной стороны, вполне справедливо, мне ли не знать. А с другой, закрывать все Пути – все равно что неграмотных заживо в землю закапывать вместо того, чтобы в школу отправлять.

– Ничего себе. Я-то думала, официальный статус – сугубо формальная штука. Ясно же, что если у нас город Граничный, то и на Другой Стороне он таков.

– Естественно, он таков. Но без официального статуса это была скорее Граничная тюрьма для местного населения. С соответствующей атмосферой и нравами: люди ни черта не знают об устройстве реальности, но все очень правильно чувствуют. Заключи их в невидимую тюрьму, тут же станут жить, как в тюрьме: драться за койку и корм, отлынивать от работы и решать всем миром, кто будет спать возле параши. Хорошо еще, что к нам порой заходили всякие невозможные гости черт знает откуда, хоть какое-то оживление вносили в здешнюю жизнь; с тех пор мой девиз – лучше адские демоны из ада, чем вообще никого. Бедняги, конечно, потом локти кусали, что сюда сдуру сунулись: войти-то легко, а выйти – хрен тебе. Только на свет Маяка, но его одни уроженцы изнанки видят и высшие духи, для остальных вашего Маяка просто нет. Так что я в ту пору чуть ли не каждый день заблудившихся юных демонов и чудовищ своими личными тропами отсюда за руку выводил.

– Ну и дела, – восхищенно вздыхает Кара. – Извини, я могу представить, как тебя все это тогда достало. Но для меня-то прельстительно звучит. Мне бы такую работу – юных демонов тайными шаманскими тропами за ручку водить!

– Да не то чтобы так уж достало. Я люблю гулять, а простодушные юные демоны – идеальные компаньоны для приятных прогулок. С большинством, кстати, дружим до сих пор. Но дело-то не во мне. А в городе. Вот кому в ту пору по-настоящему трудно пришлось! Для города стоять на границе, которая оказалась закрытой с его стороны, это – ну примерно как великому художнику оставаться непризнанным… нет, не просто непризнанным, а оказаться там, где нет ни холстов, ни красок, ни глины для лепки, и даже уголь не оставляет следов на стене. Представляешь, каково тут тогда жилось и дышалось?.. А кстати да, вполне представляешь. Ты же впервые здесь надолго застряла в ту пору, когда город еще не вернул себе статус Граничного, и я так устал от безнадежной борьбы, что уже подумывал отказаться от должности…

– Правда, что ли? – изумленно спрашивает Кара. – Ты мог все бросить и отсюда уйти?

– Ну, скажем так, иногда мне в голову приходил такой вариант. Говорил себе: в мире много прекрасных дорог, и любая будет только рада стать моей навеки, или на пару часов. Это, знаешь, отличный способ сохранять стойкость: помнить, что ты не обязан ее сохранять. Имеешь полное право в любой момент отступиться. Тогда все выглядит так, словно ты сохраняешь стойкость исключительно ради собственного удовольствия. А это уже совсем другой разговор. Ради собственного удовольствия чего только не сделаешь… Но, справедливости ради, изменить ситуацию удалось только после того, как я плюнул на свою распрекрасную стойкость и признался себе, что на самом деле момент, когда у меня был выбор, давно упущен. А теперь выбора больше нет: ясно, что я уже никуда не уйду – не из чувства долга, не из упрямства, а просто потому что люблю этот нелепый Граничный город даже больше, чем его сияющую изнанку. Так что без вариантов, буду вместе с ним пропадать. Вот тут-то мне карта и пошла. Отчаяние здесь почему-то лучше всех остальных инструментов работает. Мне самому это не нравится, но оно, к сожалению, так.

– И что за карта тебе пошла? – спрашивает Кара.

Без особой надежды спрашивает, вряд ли он вот так запросто все ей выложит. Но Стефан мечтательно улыбается и говорит:

– Самый козырный туз в мире. В городе начали открываться Пути. Заметь, без моего участия. Я был не настолько наглый, чтобы нарушать фундаментальные правила. Теперь, кстати, думаю – зря.

– Сами, что ли, они начали открываться?

– Можно сказать, что сами. Но на практике за всяким «само случилось» обычно кто-то стоит. Например, человек с несгибаемой волей и таким запасом тоски по хоть чему-то чудесному, сколько обычно не помещается в человеческое существо.