Кира Измайлова - Цветок пустыни [litres]

– Непременно, шади, – кивнул он. – Даллаль – честный и смелый воин, он не предаст.

– Старый Хаксют рассказал, что вы придумали, желая уберечь нас, – добавил Аскаль. – Пускай это и не пригодилось, зато теперь мы знаем, кому можем доверять.

Я в который раз поразился самообладанию Ларсия. Казалось бы, в подобной ситуации любой должен запаниковать, но нет, он лишь обронил, презрительно оттопырив нижнюю губу:

– Понимаете ли вы, юные шоданы, что затеваете бунт?

– Бунт? – удивился Энкиль. – Вовсе нет. Напротив, мы стремимся вернуть правильное положение вещей. Рашудан должен править, советники – советовать, колдуны – колдовать. Когда же они меняются местами, ничего хорошего не выходит.

– То-то столько сказок о рашуданах-чародеях, – проворчала Фергия.

– Если ты говоришь об Ирдале, шади, то он ведь очень плохо закончил, не находишь? – без улыбки ответил Энкиль, и она нехотя кивнула. – Всякому верблюду свое место в караване.

– У нас говорят – всяк сверчок знай свой шесток, – вздохнула Фергия. – В целом я согласна с вами, шоданы, но как вы намерены вернуть отца к… гм… скажем так, активной государственной деятельности, если он никогда не был к ней склонен? А теперь и подавно – если не выпустил бразды правления из рук, так передал большую их часть главному советнику?

– Мы постараемся исправить это, шади, – сказал Аскаль. Лицо его в отсвете синих огней показалось мне очень взрослым и отчего-то усталым. – Главное – изыскать возможность поговорить с отцом с глазу на глаз.

– Вы не сумеете его переубедить, – покачала она головой.

– Мы постараемся, – упрямо повторил юноша. – А если не получится… Что ж, отныне мы не спустим глаз с Ларсия и его подручных. Довольно он попользовался властью, которая предназначалась не ему, пора отдавать долги.

– Если уж на то пошло, Аскаль-шодан, – подал голос Ларсий, – власть предназначалась вовсе не твоему отцу. Ты прекрасно это знаешь.

– Знаю, – согласился тот, – именно поэтому и хочу узнать, как тебе удалось вытащить из горна и удержать для отца этот раскаленный меч, словно ты сделался волшебным помощником из сказки.

– Не понимаю, о чем ты.

– Понимаешь, Ларсий-шодан, – встрял Энкиль. – И, думаю, ты не настолько глуп, чтобы не понимать: если мы действительно поднимем бунт, к нам примкнут очень и очень многие.

«Включая бардазинов, которых вполне можно убедить вспомнить былое и возобновить нападения», – подумал я.

– Но мы не желаем разорять Адмар, а это неизбежно во время междоусобицы, – продолжил Энкиль. У него было невыразительное лицо, совсем как у статуй, которые охраняют покой древних рашуданов, и слова он ронял, будто камни. – Мы знаем, что после отца стану править я, Аскаль же станет моим главным советником.

– У меня нет тяги к власти, разве только над умами, – усмехнулся тот. – Понимаешь, к чему клонит мой брат, Ларсий-шодан?

– Боюсь, нет, – выговорил тот.

Вот теперь его лицо хоть немного изменилось: похоже, такое решение стало для него сюрпризом. Надо же… Жить во дворце и не заметить, что Энкиль с Аскалем сошлись намного ближе, чем это принято у единокровных братьев? Или юноши достигли таких вершин маскировки, во что я не верил, или Ларсий с годами сделался излишне самоуверен…

– Искера больше нет среди нас, – сказал Аскаль, упрямо глядя в глаза советнику, хотя тот и пытался отвести взгляд. – Тебе некому передать свои знания и поистине бесценный опыт, не так ли? Ты можешь найти другого мальчика, но успеешь ли выпестовать преемника? Ты ведь немолод уже. Поэтому я говорю тебе, Ларсий-шодан: вот я стою перед тобой, второй сын рашудана, и я готов отринуть ненависть и внимать твоим поучениям – во благо Адмара и своей семьи. Согласен ли ты?

– Но это…

– Необычно и непривычно? Что ж, рано или поздно приходит время изменить если не все, то многое. Говори же, согласен ли ты обучить меня тому, что знаешь сам?

Ларсий молчал, и мне казалось, будто я вижу, как в его голове мелькают мысли – согласиться или нет? Чем это грозит? Какие выгоды можно извлечь из нежданного союза?..

– Взамен мы можем поклясться, что не убьем тебя, едва ты перестанешь быть нужен, – с преогромным тактом добавил Энкиль. – Ты доживешь отпущенный тебе срок в мире и спокойствии, когда передашь дела Аскалю. Это будет еще не скоро, поскольку, хоть ты и не молод, но и не стар, как и наш отец. И я не стану говорить – да правит он вечно. Мы все знаем, кто правит Адмаром на самом деле.

– Шоданы, – подала голос Фергия, – а не могли бы вы удалиться решать эти ваши политические вопросы куда-нибудь в другое место? Я не желаю слышать о таких делах! Я ведь обещала, что не стану вмешиваться в подобное, но вы меня втянули… как смерч втягивает былинку! Я сделала все, что в моих силах, а теперь, будьте так любезны, отправляйтесь во дворец и стройте там планы хоть до послезавтрашнего утра. Мне спать хочется, а вы все говорите и говорите…