Игорь Осипов - Охотники на попаданцев [оптимизирована обложка] [publisher - ИДДК]

– Тринадцать секунд.

Топот преследователей приближался, и одновременно с этим стал слышен лязг зубов Насти, которую сейчас трясло. Вскоре топот прекратился, и Сашке показалось, что в темноте кто-то быстро глянул из-за угла и спрятался.

– Семь секунд.

Вот только не было этих семи секунд. Никитин прошипел проклятье, а потом глянул на забор соседнего дома и достал из внутреннего кармана револьвер. Оставалось только надеяться, что дальности инопланетного вайфая хватит, чтоб завершить всю процедуру во время бегства, а то мало ли что с этой припадочной может случиться.

– Бежим, – бросил он, положил вырывающуюся беленькую попаданку на плечо, а затем начал стрелять в воздух и дико орать: – А-а-а!

Револьверные выстрелы звонким эхом прокатились по пустой улице, всполошив всевозможных собак, отчего поднялся многоголосый лай. Сзади почти в ультразвуке завизжала Настя, и все помчались в сторону забора, за которым был едва угадывающийся в темноте сад. А следом начали раздаваться короткие очереди выстрелов. Одно радует, что попасть по движущейся в темноте мишени совсем не так легко, как пишут в книжках. Из пистолета можно с пяти шагов промахнуться, а с автомата на полсотни шагов.

Что-то несколько раз просвистело совсем рядом, тихо ойкнул Третьяк. Спустя пару секунд все быстро перескочили через низенький заборчик из штакетины и с треском вломились в кусты. Выстрелы смолкли, сменившись топотом совершающих перебежки недругов, перемешивающихся с собачим лаем. Какая-то шавка неподалёку истерично заливалась и лязгала цепью.

– Ты как? – спросил Сашка у сына Могуты, который прерывисто цедил воздух через зубы.

– Рука, – коротко ответил тот.

– Настя, подлечи.

– Я не могу. Саш, я не могу, – пролепетала ведьмочка дрожащим голосом.

– Ну, тогда хоть прокляни их, – вырвалось у Никитина.

– Как?

– Не знаю. Просто прокляни.

Топот приблизился, скрипнула калитка, и преследователи затихли. Они были где-то рядом, готовясь добить.

«Но вот что мы им сделали? – думал Никитин. – Мы же просто подошли к дому. Или у них инструкция, уничтожить при первой же возможности?»

Рядом дёрнулась беленькая девчурка.

– Нейродрайвер. Загрузка.

Сашка чуть не взвыл от досады, а около калитки в темноте кто-то зашуршал травой. И ничерта не было видно.

– Чтоб тебя. Чтоб тебя. Чтоб тебя, – затараторила шёпотом Настя одну и ту же короткую фразу, словно молитву.

Шелест кустов в темени то обрывался, то снова приближался на несколько шагов.

– Чтоб тебя. Чтоб тебя.

А потом раздался звонкий металлический щелчок. Сашка не сразу понял, что это осечка.

Преследователь с тихим лязгом передёрнул затвор, отчего было слышно упавший во мрак патрон, и враг снова нажал на спусковой крючок.

И снова осечка.

Сашка, недолго думая, швырнул на звук бесполезный револьвер и бросился сам. Он не занимался каратэ, но простейший приём в виде прямого удара ногой выполнить смог. Солдатский каблук встретил преграду в виде человеческого тела, и враг с выдохом отлетел назад, с треском сломав подвернувшиеся цветы. Никитин подскочил поближе и наугад несколько раз пнул сапогом туда, где должно быть лицо неприятеля. Преследователь молча вцепился парню в голенище, и тогда Сашка ударил кулаком, заставив недруга обмякнуть.

– Настя, насмерть прокляни их, – бросил парень через плечо, вслушиваясь в топот тяжёлой обуви, смешанный с несмолкающими лаем и воем.

– Я не могу, – на грани истерики ответила ведьмочка, но все же начла шептать: – Сдохните. Сдохните.

В темноте послышалась непонятная возня.

– Вот видишь, можешь же.

– Сдохните! – во весь голос, с надрывом прокричала девчурка, подскочив с колен и сделав шаг вперёд.

На секунду в воздухе повисла полная тишина, а потом улицу озарило яркое пламя, и эту самую тишину разорвал рёв картечницы с темпом не менее пяти тысяч выстрелов в минуту и грохот потока падающих гильз. Через пять секунд всё смолкло, а следом раздался голос Тернского.

– Эй, все живы?!

В дверь громко постучали, вырывая меня из той полудрёмы, в которую я провалился совсем недавно. Вылезать из-под одеяла не хотелось совершенно, тем более что день выдался очень тяжёлый. За окном царила темень, разбавляемая только светом фонаря. Жёлтый свет, падающий на потолок, разбивался на квадратики рейками, держащими оконные стёкла. Плавающие в воздухе пылинки придавали лучам объём, и казалось, если кинуть подушку, свет спружинит, отбросив ту обратно.